К.П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. Предисловие к книге. 1961. Автор: Н. Машковцев
Еще во время своего первого пребывания в Италии Брюллов усердно занимался жанровой живописью, но она, за редчайшим исключением, являлась результатом того беззаботного, идиллического, может быть, даже эпикурейского восприятия окружающей жизни, которое так для него характерно было в это время. Только в «Пострижении монахини» есть размышление о судьбах человеческих, но оно носит лирический, несколько сентиментальный характер и не включает в себя никаких мыслей о социальном устройстве жизни. Да об этом вряд ли и думал тогда Брюллов. Восток дал ему богатые, но главным образом зрительно-чувственные впечатления. Тема борьбы за освобождение Греции, так же как и социально-бытовая карикатура, возникшая на основе турецких впечатлений, не получили дальнейшего развития. Здесь следует упомянуть иллюстрации к книге К. М. Базили — дипломата и писателя, сына греческого инсургента. В книге Базили воспроизведено четыре рисунка Брюллова.
Приехав в Россию, Брюллов очутился в стране рабства и нищеты, произвола и распущенности власти. Подавленный картинами окружающей жизни, он хотел уйти в историю, уйти от живой действительности. Условия, которые создались вокруг него, начиная с приезда в Москву, и которые обязывали его к решению грандиозных тем, были скорее тягостными, чем благоприятными. Он понял на примере «Осады Пскова
Осада Пскова польским королём Стефаном Баторием в 1581 году. 1839—1843Холст, масло., 482 x 675Государственная Третьяковская галерея», что историческая картина должна была отвечать политическим взглядам правительства. А создавать то, что действительно следовало бы, что отвечало бы его внутреннему состоянию и исторической правде, было невозможно. Вот чем следует объяснить то направление, которое приняла живопись Брюллова в России. Он знал, что на его замысел обязательно обрушится лапа самодержавного цензора, как это было с «Осадой Пскова». И он ни разу более не повторил этого печального опыта.
Эта затаенная трагедия художника постепенно его опустошала, сушила его мысль, вела к творческому увяданию. А между тем он вовсе не отгораживался от жизни. Наоборот, он принимал самое деятельное в ней участие. Он постоянно и существенно помогает своим ученикам. Он борется за правду и справедливость. Сколько-нибудь талантливых художников из крепостных он прежде всего старается избавить от крепостной зависимости. Какое решающее влияние оказал он на судьбу Т.Г. Шевченко 
Шевченко Тарас Григорьевич [1814—1861] Украинский художник, поэт, один из столпов украинской литературы. Был выкуплен из крепостных. Посторонний ученик Академии Художеств с 1839 г. Получил медали: в 1839 г. - 2 серебряную; в 1840 г. - тоже; в 1841 г. - тоже. В 1845 г. - звание неклассного художника...! Он бескорыстно тратит свое время на чужие дела и отводит душу в обществе учеников и друзей, среди которого отличал М. И. Глинку, так же как и Глинка выделял Брюллова среди всех других.
В Петербурге у Брюллова образовался большой круг аристократических знакомств, среди которых многие очень хотели бы «приручить» к себе великого художника. Однако, исполняя портреты аристократов (и то только в том случае, если модель или слагающаяся композиция чем-либо его заинтересовывала), художник оставался внутренне независимым и не становился слугой аристократии. Необычайная сила его искусства помогала сохранить эту независимость. Со свойственной ему точностью выражений он в тысячный раз повторял ученикам свое любимое нравоучение: «Многие молодые люди считают за счастье проводить время в кругу аристократов, а попадут в этот круг — пропадут. В аристократический круг иногда полезно заглядывать, чтобы понять, что в нем не жизнь, а пустота, что он помеха для деятельности...»
В личных отношениях к царю и царской фамилии Брюллов держался полной независимости. Он так и не написал портрета Николая I, да и с портретом царицы происходили недоразумения, возникавшие по вине художника, и он вовсе не стремился их устранить. Место Брюллова в придворном кругу заняли француз Орас Берне и немец Франц Крюгер. Вряд ли Брюллов когда-нибудь об этом жалел и завидовал их успеху.
В некоторых случаях дикому произволу Николая I он пытался противопоставить свое независимое мнение и всеми силами его отстаивал, как это было в случае с А. Е. Егоровым, получившим отставку, которую Николай I надеялся прикрыть мнением Совета Академии, до тех пор ему послушного.
Мудрым спокойствием веет от его последних писем, написанных из Италии. Дар творчества к нему возвратился. Он рисует семью итальянских лаццарони. Он спешит запечатлеть в портретах семью своих новых друзей, стараясь дать философско-аллегорическое истолкование их характеров. В Анджело Титтони он видит подобие микеланджеловского Брута, в его дочери видится ему образ мужественной Жанны ДАрк. Особенно великолепна характеристика ученого-лингвиста и археолога Ланчи. Фантазия художника облекла его в великолепный плащ, глубокого красного цвета, отороченный драгоценным мехом; глаза и рот выдают острый аналитический ум, бездонный кладезь знаний, накопленный в результате неустанной работы. Вновь пробудилась у художника и способность воображения. Но оно теперь создает образы, наполненные пессимизмом. Мысль художника прикована к болезни, к близкому своему концу, который он начинает ощущать как нечто более реальное и несравненно более важное, чем вся окружающая жизнь. Он создает нежный образ Дианы, несомой на крыльях ночи над римским кладбищем Монте-Тестаччио, и, наконец, как финал жизни, как потрясающую катастрофу, все опрокидывающую в небытие, он пишет картину «Всесокрушающее время», картину, которую мы знаем только по описанию В. В. Стасова. В ней полная безнадежность, внутреннее опустошение, корни которых нужно искать в петербургской неволе художника, от которой вторичное посещение Италии было запоздавшим освобождением.
Однако самые последние работы, относящиеся к году смерти Брюллова, являются неожиданным возрождением реалистического и даже демократического направления в его искусстве. Не мифология и не аллегории вносились художником в такие портреты, как портрет Ланчи
Портрет археолога Микеланджело Ланчи. 1851Холст, масло, 61,8 x 49Государственная Третьяковская галерея. Его вновь и совершенно по-новому увлекала жизнь простых людей Италии: он рисует семейство молодых итальянцев, здоровых, веселых и сильных. Вот что снова занимало художника, вот чему отдал он всю силу своего художественного темперамента — его последнюю и необычайно яркую вспышку, новым светом озарившую всю предыдущую жизнь художника.
Иные времена наступили вскоре после смерти Брюллова. Слава его начала меркнуть. Для некоторых художественных кругов его имя стало предметом ожесточенной ненависти. Стасов, бывший сначала его благоговейным почитателем, скоро начисто от него отрекся и видел в нем дутую знаменитость, ходульное искусство которой надо поскорее предать забвению, а семена его, все еще насаждаемые Академией, уничтожить. Действительно, на словах Академия во всем следовала заветам Брюллова. Однако приемы рисунка и живописи, рекомендуемые Бруни, Васиным, Марковым и Шамшиным, ничего общего не имели с тем, чему учил Брюллов. Ошибка Стасова состояла в том, что он отождествил Брюллова и Академию.
Всю жизнь Стасов вел борьбу с Академией и пропагандировал идеи передвижничества. Это было для того времени исключительно важным и нужным делом. Стасов защищал искусство идейное, его национальное значение и национальную независимость и ниспровергал все то, что считал бессодержательным, заимствованным, подражательным.
Прогрессивную, передовую мысль и живое чувство, выраженные в реальных образах, — вот что более всего ценил в искусстве Стасов. Поэтому весь Брюллов с «Последним днём Помпеи
Последний день Помпеи. 1830—1833Холст, масло, 456,5 x 651Государственный Русский музей», с одалисками и бахчисарайскими фонтанами, с картинными итальянками и портретами светских дам казался Стасову насквозь фальшивым. Только за некоторыми портретами Брюллова он готов был признать выдающееся мастерство, что, вероятно, было растолковано ему Репиным. Но когда И.Репин 
Репин Илья Ефимович [1844—1930] Великий русский художник, живописец, мастер жанровой и исторической картины, портретист. Педагог, профессор, руководил мастерской, был ректором в Академии художеств. Автор книги мемуаров "Далёкое близкое". Среди его учеников ,... начинал восторгаться «Распятием» и вообще всем творчеством Брюллова, считая его великим художником, то Стасов готов был из-за этого пойти на разрыв со своим другом. Справедливость требует сказать, что и Репин ему не уступал в этом споре.
Нужно также принять во внимание, что среди всех художественных вопросов для Стасова на последнем месте стояли вопросы художественного образования, и, значит, вся эта часть деятельности Брюллова была для него мало интересна и почти вовсе незнакома. Стасов всегда имел дело с готовыми художниками или такими, как И.Репин Репин Илья Ефимович [1844—1930] Великий русский художник, живописец, мастер жанровой и исторической картины, портретист. Педагог, профессор, руководил мастерской, был ректором в Академии художеств. Автор книги мемуаров "Далёкое близкое". Среди его учеников ,..., которые еще в стенах Академии были уже самостоятельными и чрезвычайно крупными фигурами. Самый процесс художественного образования весьма мало занимал Стасова. Воюя с Академией, Стасов вовсе не задумывался над тем, где же и как должны воспитываться художники, которым предстояло совершить огромную работу на пользу родины. Ясно было для него одно: Академия, ненавистная ему всем своим существом, не только не может, но и не имеет права заниматься воспитанием юношества, ибо для Стасова это воспитание сводилось только к прививке академизма, того «трупного яда», который способен был отравить и молодые организмы. Брюллов же для Стасова был синонимом Академии. Стасову казалось, что Академия только и делает, что применяет брюлловские методы воспитания юношества. Для человека, столь мало интересовавшегося художественной педагогикой, каким был Стасов, вопрос обстоял именно таким образом, тем более, что Академия все время прикрывалась авторитетом имени Брюллова. В своем праведном гневе на искусство академических эпигонов Стасов предавал анафеме и всего Брюллова, отрицая и его живопись и его педагогику.
Между тем сколько-нибудь беспристрастный взгляд без особого труда откроет, что педагогическая система Брюллова, его вдохновенная проповедь совершенства в искусстве, а главное, полученные результаты — работы его учеников, сумевших его понять, и вообще вся деятельность Брюллова как педагога, совершенно не соответствуют тому, что утверждал Стасов. Теперь мы видим, что школа Брюллова — это Шевченко, Агин, П. Федотов 
Федотов Павел Андреевич [1815—1852] Великий русский художник, родоначальник критического реализма. Живописец, график. Мастер жанровой картины. Родился 22 июня 1815 года в Москве, в семье бедного чиновника. Обучался в 1-ом московском кадетском корпусе, всё свободное время..., Степанов, Н.Н.Ге 
Ге Николай Николаевич [1831—1894] Выдающийся русский исторический живописец и портретист. Один из основателей Товарищества передвижников. Мастер психологического портрета, его кисти принадлежит прекрасный портрет Л. Н. Толстого...., а не Моллер, Капков, Орлов и многие другие, бывшие жалкими эпигонами академизма, которым никогда не было дано ступить на тот путь подлинно реалистического искусства, о котором Брюллов говорил своим ученикам и которым шли Шевченко, Агин и Федотов — его истинные и восторженные последователи.
С оценкой Брюллова Стасовым совпала оценка А.Н. Бенуа 
Бенуа Александр Николаевич [1870—1960] Русский художник, живописец и график-станковист, иллюстратор и оформитель книги, мастер театральной декорации, режиссер, автор балетных либретто. Из семьи известных архитекторов Бенуа...., усмотревшего в искусстве Брюллова пустые, трескучие эффекты, полное отсутствие живого чувства, холодный расчет.
Драматическое начало живописи Брюллова оказалось в явном противоречии с тем искусством, которое утверждал Бенуа, искусством для немногих, искусством камерным, бесконечно далеким от того высокого эпического и драматического характера, который носит искусство Брюллова.
Исключительно яркую характеристику всего искусства эпохи Брюллова дал М. Горький: «В области искусства, в творчестве сердца, русский народ обнаружил изумительную силу, создав при наличии ужаснейших условий прекрасную литературу, удивительную живопись и оригинальную музыку, которой восхищается весь мир. Замкнуты были уста народа, связаны "крылья души, но сердце его родило десятки художников слова, звуков, красок. Гигант Пушкин,— величайшая гордость наша и самое полное выражение духовных сил России, а рядом с ним волшебник Глинка и прекрасный Брюллов».
Долг советских историков искусства содействовать распространению правильного представления о творчестве и личности великого русского художника. К этой цели и стремится настоящая книга.
Второе издание книги пополнено новыми документальными материалами, большей частью не опубликованными. Интересно письмо Н. М. Рожалина к С. П. Шевыреву. Оно содержит в себе мнение замечательного датского скульптора Торвальдсена о картине Брюллова «Последний день Помпеи». Любопытны статьи, появлявшиеся в итальянской печати, по поводу картин и портретов Брюллова. Впоследствии многие из этих работ были утрачены, что повышает ценность их описаний. Воспоминания художника М. Железнова, сопровождавшего Брюллова во время его последней поездки за границу, дополнены записками, не вошедшими в его ранее опубликованные статьи. В число иллюстраций впервые вошли греческие пейзажи Брюллова и некоторые портреты акварелью и маслом.
Считаю долгом принести свою глубокую благодарность за оказанную мне помощь Т. А. Петровой, директору Научно-исследовательского музея Академии художеств СССР, М. М. Раковой, предоставившей в мое распоряжение копии с рукописей Железнова. и Е. И. Смирновой, сотруднице Музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина.