А.Е. Егоров. Из серии «Массовая библиотека». 1947. Автор: Е. Мроз
Как благородно проста поза купающихся женщин, как прекрасна округлость их форм, как красиво выделяется розоватое тедо на зелени дерев, как прозрачна вода. Сколько лукавой живости в лице Сусанны, обрамленном черными кудрями. И пейзаж в этих картинах проникнут глубоким чувством.
мог бы сделаться хорошим портретистом, но он не любил писать портреты.
Однако дошедшие до нас портреты говорят об умении художника схватить характер изображаемого лица, придать ему выразительность. Это прежде всего «Автопортрет», на котором изображен он еще черноволосым и чернооким молодым человеком с живым, улыбающимся лицом. На нем темный фрак, оживляемый небольшим выступом золотисто-красного жилета, приятно гармонирующего с белым галстуком. Много теплоты в портрете ученика Егорова В.П. Суханова (1812, Третьяковская галлерея), эскизно написанном в рыжеватых тонах. Как живое смотрит с полотна бледное выразительное лицо юноши.
Егоров исполнил «Портрет княгини Е.И. Голицыной», изобразив ее в виде весталки в белом платье и накинутом на голову золотистом покрывале, со скрещенными на груди руками.
Голицына была одной из наиболее просвещенных женщин своего времени. Ее салон считался одним из самых интересных в Петербурге. В нем собирались писатели, поэты и ученые. Карамзин называл ее пифией, Пушкин прислал княгине оду «Вольность» с посвященным ей стихотворением. Большая патриотка, Голицына искренно любила Россию и все русское. На бал, устроенный в Москве по случаю окончания Отечественной войны 1812 года, она явилась в сарафане и кокошнике, увитом лаврами.
Хорошо передан облик самого художника в среднем возрасте на небольшом «Автопортрете», написанном в спокойной лиловато-серой гамме (Третьяковская галлерея).
В Русском музее находятся портреты М.П. БуяльскойПортрет М.П. Буяльской. 1824Холст, масло, 70,5 х 62,5Государственный Русский музей и А.Р. ТомиловаПортрет А.Р. Томилова. 1831Холст, масло, 89 х 66Государственный Русский музей (1831), известного коллекционера и мецената, усиленно покровительствовавшего молодым художникам.
В 1830 году Советом Академии художеств
было предложено сделать для Академии копию с картины Доменикино «Иоанн Богослов» «в том предположении, что он более, нежели кто-либо другой из художников, в силах постигнуть и передать красоты сего несравненного оригинала».Безоблачно текла жизнь
: он был в славе, завален заказами, работал много и быстро.Огромную аллегорическую картину «Благоденствие мира» с девяноста фигурами в натуральную величину он написал в двадцать восемь дней.
В 1831 году
получил звание профессора первой степени, а в 1832 году — звание заслуженного профессора. Не раз бывал награжден бриллиантовыми перстнями, имел ордена.В 1833 году за картины, бывшие на выставке в Академии художеств, ему было «объявлено высочайшее государя императора благоволение...»
Но вскоре над художником пронеслась первая гроза, исходившая от «благоволившего» к нему вначале Николая I, считавшего себя знатоком искусства и безапелляционно дававшего отзывы о художественных произведениях. Это он изгнал из Эрмитажа около двух тысяч картин, проданных затем с аукциона, причем в среднем за картину было получено по четырнадцати рублей. Некоторые из проданных картин были потом вновь приобретены Эрмитажем за большие суммы.
При отборе картин для продажи и, еще хуже, для сожжения и при определении авторов царь не терпел возражений:
— Это фламандец!
— Ваше величество, а мне кажется...
— Нет, уж ты,
, не спорь. Фламандец!был известный русский художник, понимавший в картинах, несомненно, больше коронованного невежды.
В 1835 году Николай I «остался весьма недоволен образами»
и для церкви Троицы в Измайловском полку «как в отношении колорита, так и в самой рисовке...», повелел объявить и прочим художникам, что «и их образа равномерно дурно написаны» и, добавив, «что писанные ими образа делают им стыд», приказал внести выговор в протокол Академии.Через несколько лет за первой последовала вторая, еще более тяжелая кара. В 1840 году написанные
для царскосельской церкви образа Николай I приказал уложить и «отправить без промедления в Академию художеств». Президенту Академии было приказано созвать всех находившихся в Петербурге профессоров и академиков, предложить им рассмотреть присланные из царскосельской церкви образа и потребовать от каждого из них заключения: «Хорошо ли сии образа написаны как в отношении рисовки и пропорций, так и колорита», присоединив мнения их: «заслуживает ли писавший те образа носить звание профессора?»На состоявшемся 13 сентября 1840 года чрезвычайном собрании, в присутствии президента Академии художеств
и вице-президента гр. Ф.П. Толстого, ректора Академии и , шестнадцати профессоров и двадцати девяти академиков, среди них: и Брюлловы, Андрей Иванов, А. Варнёк, К. Тон, П. Васин, Аполлон Щедрин, Н. Уткин, — вынесли свое заключение о присланных образах.К чести их надо сказать, что члены Совета в этом столь щепетильном деле, несмотря на окрики царя, вели себя смело, честно и с чувством собственного достоинства.