А жизнь продолжается. 2003. Автор: Евгений Зайцев
Семья и школа
В скромной и вместительной мастерской
на многочисленных стеллажах бережно хранятся этюды, эскизы, зарисовки, варианты композиций, просто пробы. Их десятки, сотни, а, может быть и более того (ведь ни сам автор, и никто другой никогда не подсчитывали).Запасник в добропорядочных руках влюбленных в искусство музейных работников, как известно, представляет бесценный клад художественных ценностей. Так и мастерская годами десятилетиями хранит многие художественные тайны ищущего мастера. И когда она приоткрывает свои завесы, многое проясняется в творческих устремлениях художника, становятся понятными те или иные эстетические и стилевые предпочтения на различных этапах его жизни. Именно мастерская представляет редкостную возможность познать — с чего начинался художник, какими были его первые шаги?
Родился будущий художник 7 июля 1925 года в Москве. Рос в семье талантливого архитектора и трудолюбивой учительницы, в окружении двух сестер и бабушки. Материального достатка в доме практически никогда не было. Но детская память сохранила царивший там душевный покой. Нравственная атмосфера семьи определялась трудолюбием, взаимопомощью и самостоятельностью ее членов. Эти принципы соответственно прививались и мальчику. Они формировали его привычки, взгляды, чувства.
Отец — Михаил Петрович по образованию и практике работы был архитектором. Учился у А.В. Щусева. Вместе с К.С. Мельниковым участвовал в Ассоциации новых архитекторов. По его проектам в столице было сооружено несколько жилых домов, один из них — в районе станции метро «Краснопресненская». Но более всего его увлекала садово-парковая архитектура. Ей он посвятил десятилетия своей творческой деятельности и во многом преуспел. На склоне лет занимался восстановлением исторического парка в г. Богородицке Тульской области. Около сорока рисунков, выполненных для этого парка М.П.
ым, и ныне хранятся в Государственном историческом музее.Мама — Серафима Михайловна была учительницей русского языка и литературы. Большую часть жизни преподавала в средней школе. Учитывая творческую увлеченность отца, она взвалила на свои добрые плечи практически все заботы по дому. Жизненные условия закалили ее характер. В войну во время эвакуации трудилась не в школе, а в колхозе на изнурительных полевых работах. Ее характерная сдержанность, немногословие, сердечная отзывчивость и доброта создавали особую атмосферу в семье.
Отец и мать, всячески поощряли интерес сына к чтению. Ему с ранних лет разрешалось пользоваться домашней библиотекой. Там была художественная литература, книги по искусству, архитектуре. Книги и, прежде всего, классика открывали юному читателю не только романтику приключений, но и драматические, а порой — и трагические события жизни. Так исподволь книжные знания причудливо пересекались, сталкивались с явлениями окружавшей его действительности и настраивали на нелегкие размышления.
— Я родился в семье, где рисование не было профессией старших членов семьи, — напишет он впоследствии. — Но все мужчины нашей семьи рисовали, а главное — любили это занятие. Рисовал, как любитель, дед. Он был землемером на железной дороге. Хлопотливая должность с частыми разъездами не оставляла много времени для занятий живописью. Но все свободное время он посвящал пейзажной живописи. Рисовал, и неплохо мой дядя — химик по образованию. Гораздо более профессионально рисовал отец. Он серьезно готовился к поступлению в школу живописи, ваяния и зодчества. Став архитектором, много занимался акварелью. Отец частенько ездил на этюды. Нередко брал меня с собой. Естественно, такие поездки становились и первыми уроками рисунка и живописи. Карандаши, бумага, планшеты всегда наводняли наш дом и рисование, как занятие, как дело, его важность вошло в меня с детства, хотя рисовал я вполне заурядно, как все дети моего возраста. Ничуть не лучше.
Было еще одно существенное обстоятельство. Семья жила недалеко от музея изящных искусств. Туда и пришел мальчик девяти лет от роду в детскую студию. Вначале была лепка. Через год поступил в студию художественного воспитания к педагогу А.П. Сергеевой.
— Мы все более начинали понимать, какие чудеса могут творить краски, их разнообразные сочетания. Вообще-то музей изобразительных искусств им. Пушкина, — вспоминает
, — сыграл в моей жизни важную роль. И сегодня, бывая там или проходя мимо этого строгого и стройного здания, я внутренне благодарю и чувствую сыновнюю привязанность к этому дому, где живут произведения искусства, принесшие многим из нас добро и радость, воспитавшие сотни, тысячи людей в любви к искусству. Демократическая обстановка обращенности к просвещению широкой публики и особенное внимание к детям я всецело испытал на себе. Музей, его коллекция, сам дух, царивший в нем, оказал существенное влияние на мою судьбу художника.В 1939 году были открыты Московская и Ленинградская детские художественные школы. В них собрали наиболее одаренных детей со всей страны. Окрепшая в юной душе тяга к пластическим искусствам естественно привела в московскую школу и
.— Я хорошо помню лето 1939 года, — вспомнит художник полстолетия спустя. — Были мы в Москве с бабушкой. А мама с сестрами — на даче. Отца дома тоже не было. Он уехал в одну из очередных командировок по садово-парковым делам. В это время и пришло письмо от руководительницы студии А.П. Сергеевой. Она сообщала об открытии в Москве средней художественной школы и советовала мне сдавать экзамены. И вот с бабушкой мы читали эти бумаги и обсуждали: как быть? Вопрос стоял, как я понимаю сейчас, о выборе профессии. И бабушка сказала сразу: «Если бы был жив дед, то он одобрил бы твой выбор». Ее частые рассказы о деде сделали его фигуру для меня легендарно-прекрасной. Потому и его одобрение, прозвучавшее из ее уст, оказалось решающим. Я подал документы в художественную школу, так и не посоветовавшись с родителями. Хотя они, узнав об этом, также поддержали мой выбор.
Экзамены юноша выдержал успешно. Сказались три года занятий у толкового педагога А.П. Сергеевой.
— На радостях, что принят в художественную школу, я поехал к матери, — рассказывает
, — и две недели писал этюды на уже опустевшей даче. По несколько этюдов в день. Я никогда до этого не писал пейзажи прямо на природе. Совершенно не знал, как это делать. Но счастье распирало меня и все вылилось в плохие этюды, довольно нахально написанные. Все казалось, что количество вот-вот перейдет в качество. Но этого не произошло, и стало для меня первым звонком о трудностях дела, которое я для себя выбрал.Вскоре начались занятия в школе. Все было вновь — новые ребята, незнакомые учителя. В обиход постепенно входило и такое новое понятие, как талантливость. Занятия по рисунку и живописи вели в школе многие авторитетные художники —
, М.В. Добросердов, П.Т. Кошевой. Ребята жадно впитывали их профессиональный опыт. Ревностно наблюдали за успехами друг друга. Вскоре среди учеников стали появляться и свои лидеры. Одни выделялись старанием. У других — многое получалось играючи. Были и такие, у которых общий запас знаний явно был выше, чем владение карандашом и кистью.К счастью, у
сохранилось несколько работ предвоенной поры. Среди сохранившихся, пожалуй, первым по времени является этюд «Весна 1936 года». Десятилетний мальчик бесхитростно пишет вид, открывшийся ему с балкона квартиры. Его внимание привлекла буйная весенняя зелень деревьев в больничном парке и устремленная к небу островерхая церковь в Обыденском переулке. «К счастью, сохранилась она до наших дней, — поясняет автор. — Так случилось, что именно в ней мы вместе с собратьями провожали в 1973 году в последний путь нашего близкого друга ».Еще два этюда, написанные тремя годами позже, передают состояние дней солнечных, прозрачных, ясных. На одном из них броско выделено массивное здание бежевого цвета. Это дом посольства Монголии. Два других этюда были написаны в те же годы в Пушкино, куда зачастую выезжал отец будущего художника по делам службы и брал с собой сына.
Обращает на себя внимание портрет бабушки, любовно и довольно-таки грамотно написанный юным художником на рубеже 1939—1940 годов. В нем просматриваются способности рисовальщика и умение моделировать объемы человеческой фигуры светотенью. Для начинавшего художника этого уже немало.