Дейнека. Из книги Л. Мочалова «Неповторимость таланта». 1966. Автор: Л. Мочалов
В середине 20-х годов
состоял членом Общества станковистов (ОСТ). Художественная программа мастеров ОСТа возникла, так сказать, на скрещении полемики между АХРом и «левыми» — художниками-производственниками, конструктивистами. Остовцы брали установку АХРа на создание современной тематической картины; в то же время они выступали против пассивного отображательства, считая, что современная картина должна быть решена современными средствами. Борясь против растворения искусства в производстве, то есть того, к чему пришли «левые» художники, отрицавшие станковую живопись как «буржуазную», остовцы тем не менее не скрывали своей генеалогии, идущей от «левых»; они полагали, что рациональные формы конструктивизма во многом отвечают задачам современной живописи.Прожектерство и отвлеченные эксперименты «левых», переходившие порой в чудачество, были беспочвенными. Но, несмотря на формалистические «загибы», в их стремлении связать искусство с производством, с техникой, с архитектурой, с бытом было здоровое начало.
В обращении журнала «Леф», редактируемого
, можно было прочесть следующие призывы: «Так называемые художники! Разгимнастируйте силу художников до охвата городов, до участия во всех стройках мира! Дайте земле новые цвета, новые очертания! Мы зовем «левых» революционных футуристов, вынесших искусство улицам и площадям, производственников, давших вдохновению точный расчет, конструктивистов, заменивших мистику творчества обработкой материала». При всех полемических перехлестах, при всей наивности некоторых формулировок в этих призывах была чистая романтика, рожденная эпохой революции, задор молодости, готовой строить и преображать мир.Идеи конструктивизма получили яркое отражение в творчестве остовцев. В увлечении техникой, в идущем от «левых» пренебрежении к психологии человека также сказалась пылкая наивность молодости, верившей в то, что решить все вопросы строительства нового общества можно путем его технического перевооружения. Эта юношеская увлеченность вела от признания ведущей роли техники и архитектуры к распространению конструктивного метода на живопись.
Ориентация на искусство, связанное с современной архитектурой и производством, на монументальную живопись, в конечном счете, и обусловила переход
из ОСТа в «Октябрь». (Общество станковистов, как видно из самого названия, делало ставку на станковую картину.)В теоретических установках «Октября» было немало путаницы и вульгарного социологизма. Участие
в этом объединении, как указывает его биограф, «носило больше организационный, чем творческий характер». Все же художника привлекало «стремление сблизить живопись с новыми стилистическими и техническими достижениями в области архитектуры, более органически слить творческие приемы живописи и графики с требованиями их массового распространения». Переход в «Октябрь» важен для нас лишь как дополнительное свидетельство определенных тенденций его творчества.Замышляя свои картины,
часто видит в них прообразы монументальных решений. Такие произведения должны останавливать внимание зрителя своей декоративной силой, четкостью композиции, пластической ясностью образов. Они должны читаться сразу. Это обусловливает выбор определенных живописных мотивов и средств выражения. Сюжет в большинстве картин — не развернутое повествование, в котором читается своя предыстория и развязка, а такой изобразительный мотив, который как бы внезапно увиден в жизни. Живописная манера художника немногословна и решительна.О некоторых из своих ранних произведений Перед спуском в шахтуПеред спуском в шахту. 1925Государственная Третьяковская галерея» (1925) и «На стройке новых цеховНа стройке новых цехов. 1926Холст, масло, 209 х 200Государственная Третьяковская галерея» (1926). В этих, написанных в жесткой графической манере, работах предельно обнажена «архитектура» композиции. Изображение реальных конструкций является как бы подтверждением ее конструктивной основы. показывает рабочих, по-хозяйски прочно стоящих на земле, любуется непринужденностью их поз и движений, грубоватой силой мускулистых фигур. Живая пластика человеческих тел воспринимается еще острее по контрасту с прямолинейной геометричностью индустриальных форм. В «чертежной» жесткости металлических строек и перекрытий, в их четком и определенном ритме, в смелом сопоставлении горизонталей и вертикалей художник находит ту зримую музыку, которая звучит мужественно и сурово. В строгую, «черно-белую» схему он вводит как бы элементы «скульптуры», подчеркивая объемность формы первопланных фигур. Пластическая точность в рисунке человеческих фигур сочетается с плакатной условностью в передаче пространства, вызванной стремлением художника к монументальности.
впоследствии писал: «...я часто их рассматривал как промежуточные, видел в них будущие фрески, слишком напирая на композиционные моменты, на будущую связь с архитектурой...» Именно таковы исполненные еще в период пребывания в ОСТе картины «Чтобы избежать иллюзорности, которая может ослабить впечатление монументальности, На стройке новых цеховНа стройке новых цехов. 1926Холст, масло, 209 х 200Государственная Третьяковская галерея», только намекает на реальную пространственность. Вместе с тем роль ритмического аккомпанемента, выполняемая линиями заводских конструкций, усиливается. Все же для станковой картины столь явный разнобой в перспективном построении оказывается неорганичным. «На стройке новых цеховНа стройке новых цехов. 1926Холст, масло, 209 х 200Государственная Третьяковская галерея» воспринимается в значительной мере как некий фотомонтаж. Принцип «фотомонтажа» еще более откровенно используется Дейнекой в картине «Кто кого?Кто кого?. 1933Холст, маслоГосударственная Третьяковская галерея» (1933). Но главная тенденция развития художника иная.
нередко сознательно разбивает единое пространство в картине, используя несколько точек схода. В результате, перспективное сокращение в таком, например, произведении, как «Продолжая добиваться в своих картинах монументальности, он все глубже осознает богатство специфических изобразительных средств станковой живописи, конструктивность его композиций становится более органичной.
«Чертежность» картины «На стройке новых цеховНа стройке новых цехов. 1926Холст, масло, 209 х 200Государственная Третьяковская галерея» носила несколько самодовлеющий и поэтому нарочитый характер. Геометричность изображенной конструкции в какой-то мере даже натуралистична.
В «Обороне ПетроградаОборона Петрограда. 1956Дерево, темпера, 218 x 254Государственная Третьяковская галерея», как мы видели, металлическая жесткость современной конструкции осмысляется образно.
Композиция картины, сложившаяся у художника на основе обобщения главного, существенного, рационально построена. В ней преобладают четко выраженные горизонтали и вертикали. Но в эту статическую схему композиции «вписывается» движение. Такое единство статики и динамики и придает картине торжественно монументальный лад. Мы ощущаем поступь рабочих, поступь пролетариата.
Конструктивность проявляется в использовании принципа экономии, в стремлении достичь максимума выразительности минимумом средств. Стиль
лаконичен. Лаконична пластическая форма, обобщенные силуэты и прежде всего сама композиция, освобожденная от всего лишнего.В картине — в строю рабочих, шагающих на фронт, — изображено всего пять рядов (в эскизе было семь). Но они развернуты так, что кажется, весь строй «закругляется» в своем движении. В самом деле, левую фигуру в последнем ряду мы воспринимаем анфас, в то же время фигуры первого ряда мы видим чуть ли не со спины. Такая композиция создает впечатление большой массы идущих, а также их энергичного разворота. Ведь если бы мы могли с близкого расстояния охватить взглядом не пять, а пятьдесят рядов, то мы видели бы крайние ряды именно так, как изобразил их художник. Отступив от внешнего правдоподобия, он как бы сгустил, спрессовал впечатление, выразил в немногом многое.
В построении картины художник всегда идет от общего к частному, что и определяет характер его живописи. Ее особенности отчетливо обнаруживаются в сравнении с
.