Дубовской. Из серии «Массовая библиотека». 1949. Автор: В. Зименко
«В искусстве, — говорил
во время одной дружеской беседы, — чисто красочные разрешения нам тоже нужны, но что дороже: внешний лоск, который завтра же будет побит еще более нарядной живописью, или внутреннее, духовное содержание вещи, которое навсегда останется ценным. Форма есть средство для воплощения идеи, а не главная цель». А в другой раз он уже прямо и резко отозвался о бессодержательном искусстве: «Смотрите — хорош штукарь? Как ящерица, переливается всеми цветами радуги, а если наступить ногой — гадость выдавится».Весьма примечательным фактом, характеризующим идейную направленность Дубовского, является то, что он, пейзажист с громким именем, в пору всеобщего увлечения пейзажной живописью пытается выступать в области жанровой живописи, основательно считая ее более общественно действенным родом искусства. Он упорно занимался жанром, несмотря на то, что результаты его здесь были неблестящи ввиду того, что у него не было для этого необходимой подготовки, знания анатомии человека и т.д.
Увлечение жанром послужило причиной и его отказа от места профессора пейзажной живописи, предложенной ему Академией художеств после ухода из нее в 1897 году Куинджи.
Во внимание к заслугам в 1898 году
был признан академиком пейзажной живописи, а в 1900 году Академия избрала его своим действительным членом. Это было одной из попыток «обновленной» Академии поддержать реалистическое искусство, против которого декаденты объявили яростную, беспощадную войну.пишет в эти годы чрезвычайно много, неустанно изучает природу в точных, законченных этюдах. В его искусство прочной темой входит море, которому посвящена чуть не целая треть произведений начала 900-х годов.
К 1900 году относится его выразительная гуашь «Ноябрьский вечер», рисующая уголок улицы русской деревни. Сизые зимние сумерки окутывают своей синевой и низкое облачг ное небо, и пятна свежевыпавшего снега, кое-где уже растоптанного и превратившегося в липкую грязь, и темно-серые избы. Но, несмотря на прекрасно переданное впечатление холодной сырости вечера с порывистым резким ветром, заставляющим одинокого всадника, пробирающегося по опустевшей улице, плотнее прижиматься к лошади, сливаясь с ней в одно темное пятно справа, настроение от картины далеко от унылой тоскливости. Яркий огонек в избе на втором плане, бросающий оранжевые отсветы на дорогу, вносит теплую животворную струю успокоительного чувства близости человека.
Великолепным, зрелым мастерством, глубиной и ясностью образа отмечены его большие картины: «После проливных дождей», «Буря утихает» (1904), «Летние облака» (1906), «На реке» (1908) и, Особенно, «Родина» (1903—1904), экспонированная на Передвижной выставке 1905 года. Глазу в ней открывается необъятно широкая русская равнина, разделенная лентами вспаханных под озимые крестьянских полей. Медленно шагает за упряжкой волов пахарь. Облачное небо, по-осеннему невысокое и бескрайнее, раскинулось над этим ровным полем, в котором кажется затерявшейся виднеющаяся вдали деревенька.
Эта глубокая, уверенно написанная, сочная по краскам картина сложна по своему образно-эмоциональному строю. В ней, наряду со свободным, смелым утверждением чувства радости и гордости от сознания обширности и обилия родной земли, слышатся и скорбные нотки тяжелого раздумья над судьбами страны, народ которой живет в вопиющей темноте и нищете, зная один только тяжкий труд.
Отправленная позднее, в 1911 году, на Всемирную выставку в Рим, картина Дубовского решительно господствовала там среди современных ей пейзажей, собранных со всего мира.
С глубоким удовлетворением и восторгом писал об этом Дубовскому находившийся в то время в Риме
: «Ах, какая это вещь! Лучший пейзаж всей выставки, всемирной, римской! Вас, Николай Никанорович, я особенно поздравляю! Еще никогда вы не были так великолепны и могущественны. Оригинальная, живая и красивейшая картина!!!»Широкая панорама открывается перед зрителем и в картине «Летние облака» 1906 года, где изображен залитый солнцем, обрамленный пышной зеленью провинциальный городок под светлым, в крупных кучевых облаках, небом.
Во всех этих пейзажах нет почти ничего от декадентского мироощущения. Но в некоторых пейзажах Дубовского 900-х годов проглядывает попытка создать картину искусственно-декоративными приемами.
И как художник и как педагог (
в 1911 году стал профессором—руководителем пейзажной мастерской Академии художеств) он был до конца в первых рядах реалистических мастеров, глубоко веря в то, что только реалистическое искусство способно быть носителем высоких общественных идей и что именно оно понятно и близко народу. В то время, когда хорошим тоном в искусстве считалось всячески поносить и клеймить реализм и передвижников, Дубовской пытался всеми силами поддержать общественный престиж Товарищества и призывал своих единомышленников не огорчаться материальным неуспехом отдельных провинциальных выставок. Он говорил: «Конечно, мы, художники, люди и должны есть и пить, чтобы жить и работать по искусству, а для этого необходимы для нас и деньги с выставок, но мы не забываем и главного, для чего мы живем и для чего существует искусство. И разве не важно то, что в своей главной, конечной цели мы приобрели там, в глуши, людей, с нами ведущих беседу, нас понимающих и разделяющих наши радости? Для этого, право, стоит уделить часть из того, что мы получаем из нашего общего заработка. Мы, передвижники, так на это смотрим...» Заботливый и внимательный к ученикам, Дубовской старательно прививал им вкус к точному изображению натуры, боролся со всяким проявлении дилетантизма, всемерно поощряя, однако, серьезное изучение наряду с искусством и наук, справедливо полагая, что «если не ученость, то всестороннее развитие необходимо для художника, как и самоусовершенствование, выполнение требований морали». Сам Дубовской не упускал случая, чтобы пополнить свое образование. Во время своих путешествий за границу (1893, 1895, 1898, 1908, 1912) он прекрасно изучил современное и классическое искусство Италии, Франции и Германии, был весьма осведомлен в отношении других сторон их культурной жизни и быта. На его квартире всегда собиралось большое общество, в котором рядом с деятелями искусства было много и людей науки. В особенности частым гостем Дубовского был великий физиолог И.П. Павлов. «В доме Николая Никаноровича чувствовалось легко и свободно, — вспоминал Минченков, — и в то же время вся атмосфера его была насыщена содержанием: картины, большая художественная библиотека, воспоминания о путешествиях, галлереях и музеях Европы, художниках, классиках и беседы о современных веяниях в искусстве». Если прибавить к этому увлечение музыкой, которую Дубовской глубоко любил, особенно наслаждаясь сочинениями Чайковского, то станет ясно, что сам Дубовской и являл собою тот тип талантливого, высокообразованного, требовательного к себе художника-труженика, которого он противопоставлял декадентскому идеалу интуитивно ищущего дилетанта.В последние годы своей жизни
пишет главным образом этюды. В этих поздних вещах много солнца, ярких свежих красок, зоркого видения и понимания природы. Художник: ставит и разрешает сложные задачи запечатления тонких, быстро меняющихся мотивов, как, например, в этюдах «Блеск моря» (1911), «Трепет моря» (1914) и т.д. Любопытен перечень его произведений, попавших на выставку 1918 года, которыми заканчивается его творческий путь. «Зима», «Море», «Летом», «Гроза прошла», «Тишина», «В Италии» — это как бы перечень основных мотивов его творчества в целом, творчества целеустремленного и разнообразного.Он принимал активное участие в подготовке этой выставки, ощущая громадный прилив энергии, радостно приветствуя Великую Октябрьскую социалистическую революцию.
«В великом огне революции, — говорил он друзьям еще весной 1917 года, — должно сгореть все наше пришедшее в ветхость строение, и Академия и другие Общества. Но дальше что? Может ли умереть великая идея, объединявшая так долго все художественное передовое общество и давшая такие результаты?» И всем колеблющимся, испуганно полагавшим, что революционный народ растопчет искусство,
решительно возражал: «Да нет же, нет! Поверьте: то здоровое начало, которое жило в передвижничестве, умереть не может. Оно возродится, оно нужно будет пробудившимся массам, и эта правда жизни, реализм, идейность —все понадобится новому обществу. Возможно, что по изменившимся, условиям не будет уже существовать наше Товарищество, оно распылится, но его идея возродится в огромной массе художников, молодых и сильных». Эти слова были достойной отповедью клеветникам революции. Передвижничество в лице Дубовского радостно протягивало руку новому обществу, по праву видя в его будущем искусстве своего верного преемника.Замечательный художник и гражданин,
неожиданно скончался от паралича сердца 28 февраля 1918 года, на 59 году жизни.Издательство «Искусство». 1949 год.
Серия «Массовая библиокека»