Этот таинственный Доу. 2002. Автор: Деменьтьев А.
ДОУ И ПУШКИН
После смерти Александра I работы Доу курирует новый "цензор", император Николай I, который относится к художнику далеко не так, как его венценосный брат, пригласивший Доу в Россию. У Николая I новый придворный живописец — Франц Крюгер. Теперь только он переносит на холсты лица "августейших" и их ближайшего окружения. Неровен был в поступках государь. Он то хвалил Доу и платил большие деньги, то вдруг возмущался качеством картин, заставлял переделывать многие полотна, а другие дорабатывать и исправлять по его личным замечаниям. И это при том, что Николай Павлович, как известно, не был тонким знатоком живописи, знал лишь, где висеть ордену и ленте и как согнуть руки при игре на барабане... Доу делал "по-государеву", но не добился его расположения.
Возможно, высочайшее недовольство творениями художника и послужило причиной того, что в мае 1828 года Доу получает распоряжение покинуть Россию. А может быть (и это тоже загадка), причина высылки в чем-то ином?
Но самая большая загадка Доу связана с именем А. С. Пушкина — встречались ли они в Петербурге? Государева воля развела художника и поэта: прибытие Доу в Санкт-Петербург почти совпало с удалением поэта из столицы — сначала в южную ссылку, затем в Михайловское.
Доу был на вершине славы, когда весной 1827 года (после месяцев, проведенных в Москве, и поездки в Михайловское) в столицу вернулся Пушкин. Уже не дерзкий молодой повеса, но признанный всеми первый поэт России и слава русской поэзии. Имя Доу на слуху, он известен, моден, вершит великий труд для России. Пушкин еще не знаком с Доу, но теперь для их встреч были самые веские причины. Ведь поэт еще не видел сотен полотен мастера, среди которых есть изображения его знакомых, друзей. Доу творил в одном из залов Зимнего, но во дворце жил и друг Пушкина В. А. Жуковский. Здесь же вскоре окажется Е. К. Воронцова (свои чувства к ней поэт выразит в стихотворениях "Талисман" и "Ангел"). Доу напишет ее портрет. А знаменитые салоны столичного "бомонда": Олениных, Фикельмон, литературный Карамзиных, субботы Жуковского, салоны Хитрово и Россет, где мог бывать Джордж Доу 
Доу (Дау) Джордж (Dawe George) Филиппович [1781—1829] Английский живописец, портретист. Приехал в Россию по приглашению императора Александра I. Написал с помощниками 322 портрета для Военной галереи Зимнего дворца.... и, конечно, вернувшийся из ссылки поэт! А разве сам художник не хотел увидеть великого поэта России и поговорить о многом?
Однако ни в дневниках, ни в записях, ни в письмах Пушкина, ни в воспоминаниях современников и друзей поэта, ни в подробной хронике жизни А. С. Пушкина (составленной сначала П. В. Анненковым, а позже — В. В. Вересаевым) нет подтверждений встречи поэта и художника. Могло ли такое быть? Думается, что нет. Пушкин не мог не посетить недавно открытую "Военную галерею" Зимнего дворца из 332-х портретов, которую уже видели его друзья, и мог там встретить Доу.
Но вот и находка. У П. В. Анненкова промелькнуло слово "приятель" в отношении Доу к Пушкину при отъезде художника на родину, в Англию, весной 1828 года. Не означает ли это, что они были хорошо знакомы и состояли в приятельских отношениях? И еще. В "Путешествии в Арзрум" (весна 1829 года) Пушкин вспоминает портрет генерала А. П. Ермолова кисти Доу ("поэтический портрет, писанный Довом"), который он мог видеть в 1827 году при осмотре "Военной галереи" или при посещении выставки художника в Академии художеств в том же году. И там и здесь он мог видеть Доу.
И все-таки встреча Пушкина и Доу определенно состоялась весной 1828 года при необычных обстоятельствах. Грандиозный труд художника близился к завершению, когда Джордж Доу Доу (Дау) Джордж (Dawe George) Филиппович [1781—1829] Английский живописец, портретист. Приехал в Россию по приглашению императора Александра I. Написал с помощниками 322 портрета для Военной галереи Зимнего дворца.... получил повеление от государя императора срочно покинуть пределы Российской империи. Доу навсегда уезжал из России. В "Санкт-Петербургских ведомостях", в №№ 36 и 37, в списках отъезжающих за границу 9 мая 1828 года значится и "Джордж Доу, великобританский подданный. Спрос. 1-й Адм. Части 1-го кварт. в доме под № 47, 1". И надо же было так случиться, что 9 мая 1828 года А. С. Пушкин оказался спутником Доу на пароходе, отвозившем художника в Кронштадт, где уезжавшие за границу пересаживались на морские суда, следующие в Европу. Поэт и художник говорили, вероятно, о многом. Художник с интересом рисовал Александра Сергеевича в свой большой альбом, а Пушкин писал ему стихи "Господину Дау":
"Зачем твой дивный карандаш
Рисует мой арапский профиль?
Хоть ты векам его предашь,
Его освищет Мефистофель.
Рисуй Олениной черты
В жару сердечных вдохновений,
Ведь юности и красоты
Поклонником быть должен гений".
"Арапский профиль" поэта остался, к сожалению, в альбоме маэстро и до сих пор не обнаружен. Где он? Утерян ли окончательно или хранится в чьей-нибудь английской коллекции?
Этому эпизоду есть подтверждение у первого биографа А. С. Пушкина П. В. Анненкова: "...Мы знаем с достоверностью только то, что в мае 1828 года он был в Петербурге и провожал тогда одного из своих приятелей за границу. На самом пароходе написано было стихотворение "To Dawe Esq-r" ("Господину Дау") и в тетрадях Пушкина помечено: "9 мая 1828 года. Море".
"Гений..." — так оценил мастерство Джорджа Доу Пушкин.
Имя Олениной в стихах Пушкина не случайно. Ее знали и Доу и Пушкин. Она была для поэта "ангелом Рафаэля" и о ней же: "Я вас любил так искренно, так нежно..." И все же эпизод на море оставлял какую-то неясность. Но вот недавно обнаруженная пометка Пушкина, относящаяся к маю 1828 года, на черновике стихотворения "Увы! Язык любви болтливой" внесла полную ясность: "9 мая 1828 года. Море. Оленины. Доу". Вероятно, это значило, что английского художника Джорджа Доу провожали Оленины, отец и дочь, и Пушкин.
Пушкин судил о живописи метко, точно, профессионально. Конечно, он был "дитя" порыва, но многое ему в оценке творений поэзии и живописи было дано свыше. Мастерство и талант художника он воспринимал сразу. Раз увидев полотна Доу, А. С. Пушкин потом не менял к нему своего отношения. "Дивный карандаш", "художник быстроокий", "своею кистию свободной и широкой", "поэтический портрет", "поклонником быть должен гений"... Все это Пушкин о Доу.
...Доу уже не было в живых, но его детище — "Военная галерея" — продлило жизнь художника и начало собственную большую жизнь. Пушкин любил галерею и, видимо, часто бывал там. Вглядываясь в лики отважных героев, поэт вспоминал "грозу двенадцатого года", "когда текла за ратью рать, со старшими мы братьями прощались", как шли войска через Царское Село на битву с "супостатом" и себя в сине-красной лицейской форменке, вихрастого, взволнованного, бегущего рядом с драгунами, гусарами, с громыхавшими по дороге пушками и кричащего: "Долой французов! Долой "супостатов"! Виват, победа! Виват, Россия!.." И каждый раз громко и часто бились тогда их мальчишечьи сердца...
Больше они не встретились, хотя Доу еще раз побывает в России и выполнит здесь свои последние работы. Тем не менее творения художника дадут поэту большой посыл на будущее и займут особое место в поэтическом мире А. С. Пушкина. Они пробудят и усилят интерес поэта к войне 1812 года, которую тот пережил юным отроком Лицея. Появится "военный цикл" стихов с зримым влиянием кисти Доу: "Бородинская годовщина", "Гусар", "Д. А. Давыдову", "Художнику" и "Полководец", по выражению В. Г. Белинского, "одно из величайших созданий гениального Пушкина".
Самое пристальное внимание поэта привлекал портрет Барклая-де-Толли, блистательно исполненный знаменитым живописцем. Пушкин часто останавливался у этого полотна, и каждый раз горечь раздумий овладевала поэтом:
"...Но в сей толпе суровой Один меня влечет всех больше. С думой новой Всегда остановлюсь пред ним и не свожу С него моих очей. Чем долее гляжу, Тем более томим я грустию тяжелой".
Эти слова Пушкина в "Полководце" показывают глубокое проникновение художника во внутренний мир великого полководца и его драму. Полотно Доу "Барклай-де-Толли" стало последним и самым сильным толчком для полного понимания Пушкиным великой роли Барклая в спасении армии и отечества от Наполеона. В "Полководце" поэт первым в России так громко возвысил свой голос в защиту опального фельдмаршала и, высоко оценив его бессмертные заслуги, поднял Барклая-де-Толли на одну высоту полета, на один пьедестал — со "скалою русской славы" М. И. Кутузовым. "Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов..." — писал Пушкин в стихотворении "Художнику".
***
...Доу мог остаться в Англии и больше никуда не стремиться. Своими портретами он приобрел себе не только славу, но и огромное состояние. Он стал одним из самых богатых людей Англии. Доу мог вложить свои деньги в доходные предприятия и жить припеваючи до конца своих дней. Но нет! Его вновь тянуло в Россию. Там достиг полной зрелости его талант. Там он получил самую большую славу. Там он должен был завершить главный труд своей жизни. Осенью 1828 года Джордж Доу Доу (Дау) Джордж (Dawe George) Филиппович [1781—1829] Английский живописец, портретист. Приехал в Россию по приглашению императора Александра I. Написал с помощниками 322 портрета для Военной галереи Зимнего дворца.... еще раз вернулся в Россию. Здесь он исполнил свои последние работы, нарисовав в полный рост Кутузова, Барклая-де-Толли, Веллингтона и брата царя, великого князя Константина Павловича. Недомогания донимали его все больше и больше, и он, уже тяжело больной, во второй половине 1829 года вернулся в Англию и вскоре скончался в доме своей сестры, жены гравера Томаса Райта, 10 октября 1829 года. Доу похоронен в Лондоне в часовне-скрипте собора Святого Петра.
В "Санкт-Петербургских ведомостях" за 1829 год № 132 от русских корреспондентов в Англии из Лондона 28 октября сообщалось, что "умерший придворный живописец Дау (Давъ) был членом многих иностранных Академий художеств; он оставил после себя имение в 100.000 ф. стерл. (около 2500.000 рублей), которые он нажил портретами, писанными им с разных Европейских Владетельных и знатных Особ".
Оценивая живописный труд Джорджа Доу, можно сказать, что он не был большим новатором, а тем паче ниспровергателем в портретном жанре. Он был отличным профессионалом, художником европейского масштаба. Большое, нужное дело сделал художник для России. Он оставил нам, россиянам, зримое свидетельство борьбы русского народа с Наполеоном — память о славной плеяде героев 1812 года, "Военную галерею" Зимнего дворца.
Автор: Деменьтьев А.
Журнал «Наука и жизнь», №6, 2002 год