Художник Сергей Коровин. 1948. Автор: П. Суздалев
Выдающийся русский художник
родился 7 августа 1858 года в Москве в купеческой семье. В их гостеприимном доме в Дурновском переулке все благоприятствовало развитию художественных наклонностей детей.Отец занимался литературой, мать устраивала музыкальные вечера и увлекалась рисованием; частыми гостями были художники
и . Поощряемые старшими, мальчики — Сергей и его младший брат — рано начали рисовать и твердо решили стать художниками; они не изменили своего выбора и позднее, когда катастрофическое разорение отца — владельца крупного ямского дела — неожиданно положило конец благополучию семьи. С пятнадцати лет Сергей Коровин принужден был бороться с нуждой. Подготовленный в рисунке сначала матерью, а затем И.М. Прянишниковым, семнадцатилетним юношей поступил в Московское училище живописи. Здесь его серьезный талант заметили так же скоро, как прямоту, пылкость и благородство его суждений. Два года прошли в пейзажной мастерской , но близкого по духу руководителя Коровин нашел в натурном классе. «Рыцарь без страха и упрека» (как звали Коровина товарищи) и откровенный критик общественных язв Перов должны были понять друг друга. Ученику нужно было найти форму для своих чувств и мыслей. помог ему в этом. Смотрите, — говорил Перов, — «...что ни тип, что ни лицо, что ни характер, то особенность выражения всякого чувства. Глубокий художник тем и познается, что изучает, подмечает все эти особенности...»Для Коровина это были решающие указания, определившие направление его внимания. Картины
, , , книги Некрасова и Гоголя способствовали его дальнейшему развитию. Уже к концу учения он становился вдумчивым художником, поражавшим смелостью сюжета и выразительностью своих первых самостоятельных работ.В конце 80-х годов, когда
стал выступать на художественных выставках «передвижников» и особенно в. 90-е. годы, общественные условия, породившие подъем русской демократической живописи, уже изменились. В период жестокой политической реакции лишь немногие художники имели мужество затрагивать серьезные социальные пороки. Коровин остался верен лучшим традициям русского реализма, традициям Федотова, , . Однако эта мужественная верность не могла быть понята и достойно оценена в то время. В его картинах, правда, находят что-то новое, глубокое; художник пользуется уважением, но одновременно — грустной славой запоздавшего чудака. Чтобы объяснить Коровина, в его жизни искали что-то загадочное; находили что-то роковое в его внешности, в его «...высокой, стройной фигуре, в его небольшой, с вьющимися черными волосами, голове, в его умном лице, с блестящими, как агат, темными глазами» (Нестеров.)На самом деле жизнь Коровина не давала тому никаких оснований, это была скромная и честная жизнь подвижника искусства, такая же скромная и честная, как его картины. Вся жизнь Коровина была связана с Московским училищем живописи. Десять лет он был его учеником (1876—1886), а с тридцати лет и до самой смерти — его преподавателем. В двадцать пять лет Коровин женился на девушке из крестьянской семьи. Они дружно жили в двух тесных комнатах, одна из которых была его мастерской, а в другой Ирина Николаевна занималась шитьем. Рано утром Коровин шел в училище к Мясницким воротам, возвращался к введу, съедал щи и кашу и работал перед мольбертом дотемна. Вечером он снова уходил в училище. «Среди преподавателей училища того времени.— вспоминает художник заслуженный деятель искусств РСФСР Н.П. Ульянов, —
был единственным, кто умел строго держаться определенной системы. Он любил преподавать, но большая эффективность его работы объяснялась прежде всего его собственной системой, которая была направлена на сознательное обучение рисованию и в которой значительное место отводилось изучению перспективы и рисованию напамять.Среди своих коллег Коровин выделялся как педагог-энтузиаст. В его внешности отражалось внутреннее горение: бледное, матовое лицо, краткая, порывистая речь. В классе он умел выйти из официального тона учителя и заражал учеников своей восторженностью».
Но потребность собственного творчества в Коровине была сильней любви к преподаванию. Как только начинались каникулы, он уезжал в деревню, под Москвой и сразу же шел к крестьянам. Многочисленные холсты и листы бумаги покрывались этюдами характерных голов, фигур, деревенских изб, сараев, телег, улиц; возвратившись осенью в свою мастерскую, художник на основе своих впечатлений и этюдного материала создавал картины. Он умел переносить на холст сложные явления жизни во всей их содержательности и значительности. Картины были удивительно просты и непритязательны по форме, убедительны и искренни, как сама жизнь; он достигал выразительности простыми техническими средствами, сознательно изгоняя из своих произведений все, что могло так или иначе увести в сторону от восприятия основного, что могло явиться источником самостоятельного любования. Глубина содержания, искренность чувства, правда при внешней простоте и технической скромности — вот что для Коровина являлось главными достоинствами произведения. Для него «искусство не есть наслаждение, утешение или забава: искусство есть великое дело», понимание которого должно быть доступно не только изощренным эстетам, но и всему народу.
Воззрения Коровина определялись глубоко прочувствованным гуманизмом, чувством) протеста против социальной несправедливости.
В то время традиции русской общественной мысли и русского искусства были таковы, что эту социальную несправедливость находили главным образом в жизни деревни, где действительно царила постоянная нищета, общественное бесправие и угнетение. Поэтому, когда
взялся за кисть и, движимый стремлением к справедливости, отправился на поиски «униженных и оскорбленных», он неизбежно должен был придти в деревню. Эти поиски он начал на заре своей творческой жизни еще в Училище живописи. Произведения, выставляемые им на ученических выставках или помещенные в московских иллюстрированных журналах «Радуга» (1883) и «Россия» (1884), определяют интересы молодого Коровина. Вот «Нищие на церковной паперти» (1883), затеявшие спор из-за более доходного места; «Балаган» (1880) с тупыми, чванливыми зрителями и несчастными артистами; вот мать и сын тоскливо ждут выхода начальства — «В приемной училища» (1883); с буйной песней проходят «Солдаты в деревне» (1883). В этих работах, за которые он получал ученические награды, вас поражает свежесть взгляда и благородная отзывчивость молодого художника. В них еще много от а, тут сквозит горький перовский смех, но и угадывается будущий Коровин — грустный наблюдатель жизни, художник-«жанрист», умеющий взглянуть на обычные явления изнутри.Несколько лет Коровин работал над картинами из солдатской жизни, образующими самостоятельный цикл его творчества. Ему удалось по-своему взглянуть на эту жизнь и дать правдивые зарисовки солдат того времени. Война не интересовала Коровина. Не грохот и дым канонады, не ярость рукопашной схватки, а скучные будни тяжелой учебы, изнурительные походы и маневры стали сюжетами его картин и рисунков. Начиная с 1883 года, с первых рисунков для журналов «Радуга» и «Россия» до картины «Солдаты у колодца» (1885, Русский музей), он изображает усталых, обожженных солнцем пехотинцев, кавалеристов, то марширующих по деревне, то утоляющих жажду у колодца с журавлем или на крыльце крестьянской игбы. К мотиву утоления жажды
возвращается особенно часто и охотно. Кажется, что может быть интересного в этом прозаическом моменте? Однако жажда и торопливые движения солдат в тяжелой, неудобной амуниции под палящим зноем, переданные внимательной кистью, выражают тяжесть походной жизни. Как выразительна фигура солдата на первом плане картины «Солдаты у колодца»! Порывисто зажав в руке фуражку, он наклонился вперед, чтобы не облить скатку из ковша, который он держит в другой руке, и жадно глотает ледяную воду. Мы «видим», как вода булькает у него в горле, как дергается кадык. Во всей его фигуре выражена специфически солдатская, вынужденная торопливость.Выразительность и правдивость движений определяют художественную привлекательность этой серии. Перенося на холст или бумагу непримечательные события, Коровин находит их своеобразную красоту; он чувствует гармоничность строевого шага пехотинцев, складную посадку кавалеристов, запечатлевая в каждом наброске особые нюансы движений, присущие данному характеру, будь то солдат, крестьянин или офицер. Движение становится силой в руках художника, умеющего его изображать и пользоваться им в целях общей выразительности живописного произведения, а Коровин мастер в передаче движения. Он способен выразить его на холсте почти с физической осязательностью, не нарушив при этом живописных законов. Особенно ценно то, что Коровин не пользуется движением как самоцелью, движением он тонко характеризует свои персонажи, открывает их внутренний мир.
Изучение и изображение солдатской жизни привели Коровина к его деревенским темам. Переход был тем более прост потому, что в большинстве работ солдатской серии художник наблюдал и изображал солдат в окружении крестьян, верно угадывая их кровное родство. Отсюда — один шаг к чисто крестьянским темам, которым с середины 80-х годов Коровин и посвятил почти целиком свое творчество.
Коровин далеко не первый из русских художников, который посвятил свое творчество крестьянству: русская живопись богата картинами деревенской жизни; но и в этом богатстве, в этом многообразии картины Коровина занимают свое особое и важное место. Он открыл новые стороны крестьянской жизни, неизвестные его предшественникам, и проник в эту жизнь глубже многих своих современников. Его произведения отличаются острым социальным инстинктом, «серьезным и глубоким пониманием русского крестьянина, откровенностью изображения самых мрачных сторон жизни старой деревни.
Деревня 80—90-х годов, в которые
создавал свои лучшие картины, значительно изменилась со дня крестьянской реформы. Темп всей ее жизни заметно ускорился. Новые экономические и политические силы, вызванные развитием капитализма, явно обнаружили себя; жизнь крестьянства приобрела резкие черты классовой борьбы, смысл которой теперь нельзя было исчерпать противопоставлением крестьянина помещику, царской бюрократии и церкви. Классовая борьба внутри самого крестьянства — вот что стало новым и решающим в деревенской жизни. Деревня пришла в движение. Внутреннее разложение крестьянства на классовые полюсы — деревенскую буржуазию и деревенский пролетариат — вызывало необходимость переселения, уход на отхожие промыслы и рост батрачества. То и другое разъедало весь уклад деревенской жизни, разрушало ее сложившиеся веками общинные порядки, патриархальные традиции семьи, изменяло психологию жителей деревни и их внешний облик. Жизнь, как и сам крестьянин, стала сложней.В картинах Сергея Коровина мы видим деревню конца прошлого века во всей сложности и новизне ее жизненных и социальных взаимоотношений.
В 1885 году Не ждалиНе ждали. 1884—1888Холст, масло, 160,5x167,5Государственная Третьяковская галерея» и «Причины неизвестны» , зачисляли в разряд политически опасных произведений, но тем самым делали лишь честь молодому дебютанту. В демократическом лагере картина нашла полное одобрение. Ею восторгался сам автор «Не ждали». «...Это такая яркая вещь, — писал он П.М. Третьякову, советуя купить картину, — такая глубоко психологическая драма совершается на глазах, так все правдиво-благородно и высокохудожественно, что я надивиться не могу. Очень жаль, если Вы упустите этот перл настоящего нашего Ренессанса в искусстве... Это большой талант, если его что-нибудь не сгубит».
впервые выступает на Передвижной выставке и сразу же привлекает к себе внимание. Его маленькая по размерам картина, названная «Перед наказанием» (Музей Революций СССР), сразу вызвала недружелюбные нападки критиков реакционных газет. Ее сравнивали с нашумевшими перед тем знаменитыми картинами «В картине мы видим последние приготовления к наказанию розгами в одной из комнат волостного правления старой России. В то время как осужденный крестьянин, стоя среди комнаты, стаскивает с себя рваный зипун, в углу экзекутор с педантичной аккуратностью связывает последний пучок тонких прутьев. Этот старый отставной солдат, сделавший порку своим ремеслом, даже в такой момент способен своим, холодным взглядом, в котором можно прочитать профессиональное любопытство палача, испытывать мужество новой жертвы. В глубине комнаты двое волостных судей ведут посторонний разговор; справа от них — волостной старшина, очевидно, главный виновник и распорядитель предстоящей экзекуции, в смущении носком сапога передвигает брошенную на пол бумажку. Его смущение, в сущности, лицемерно, он ни в чем не раскаивается; он уверен в силе своей власти, поддерживаемой и государством и церковью, символы которых — указы с гербовой печатью и маленькая икона — изображены на стене и в углу комнаты. Рядом с ним благоговейно настроенный ко всем проявлениям, власти стоит ханжа сотский— односельчанин осужденного.
Совсем иного рода переживания испытывает осужденный. Его не столько пугает тяжесть физических истязаний, сколько терзает ожидание нравственного позора. Как Иван Босых Глеба Успенского, коровинский крестьянин внутренне раздавлен; бросив на пол шапку и пояс, он медленно, словно движения его затруднены, раздевается.
Художник раскрыл переживания и мысли каждого персонажа соответственно его характеру и общественному положению, собрав их в единый кульминационный момент ожидания драматической развязки. Развязка наступает в душе зрителя: внутренняя напряженность ситуации разряжается острой болью за человека и возмущением против грубой силы, против социального бесправия. При этом мы видим нравственное превосходство крестьянина над его судьями, олицетворяющими низменность и лицемерие.
Глубокий смысл картины, значительность ее воздействия по-своему верно понимали и критики реакционных газет. «Перед наказанием», — писал один из них, — изображает... циклопа, которому пигмеи хотят усечь голову». Но в этом-то и заключается сила воздействия картины Коровина, сила его художественного обобщения, что в обыденном! явлении тех лет художник увидел общечеловеческий смысл и трактозал наказание розгами как отвратительно жестокое надругание над личностью, как узаконенное преступление против человеческого достоинства крестьянина.
Серьезное высокочеловечное понимание крестьянина и его жизни видно во всех крестьянских картинах Коровина. Независимо от специального намерения связать их единым сюжетом красной нитью проходит в них судьба одного человека в различных жизненных обстоятельствах. Это не один и тот же определенный герой с одними и теми же индивидуальными чертами,—это личность, притом личность, раздавленная жизнью. Вместе с тем, в отличие от многих его коллег, Коровина не интересуют интимно-бытовые стороны деревенской жизни сами по себе, его привлекают ее общественные стороны, в выборе аспектов которой он проявлял иногда поразительную для людей его круга и мировоззрения прозорливость. Широта охвата жизни, глубокое проникновение в нее поднимают его картины, часто небольшие по размерам, до большого общественного социального обобщения. Значительностью своего содержания они перерастают границы бытового жанра и в наше время воспринимаются как исторические.
В картине «Перед наказанием»
впервые встал на путь благородного защитника жизненных интересов крестьянства. Но это было только начало. При всей его талантливости в картине нельзя не заметить творческой незрелости художника, едва переступившего порог школы. Наиболее оригинально, полно и внушительно Коровин высказался в самой лучшей своей вещи «На миру», написанной им в начале 1893 года, первый эскиз которой возник почти за десять лет до окончательного создания картины. В это время он выполнил огромнейшее количество подготовительных этюдов и эскизов, составляющих в своей массе большую часть его художественного наследства. По своим качествам «На миру» — центральная вещь всего коровинского творчества, вобравшая в себя все лучшие стороны его таланта, его индивидуальности, наконец, лучшие годы его жизни. Можно сказать, что миссия Коровина состояла главным образом в том, чтобы создать эту картину.«На мируНа миру. 1893Холст, масло, 170 х 150Государственная Третьяковская галерея» (Третьяковская галлерея) переносит нас в русскую деревню прошлого века и делает очевидцами действительно народной драмы. Представлена крестьянская община в тот момент, когда собралось ее «вече» — сельская сходка. Художник вводит нас на деревенский форум, где представленный хозяевами дворов крестьянский «мир» (отсюда название картины) разбирает конфликт, возникший между двумя его членами. Конфликт, видимо, настолько жизненно трепещущий, что, так или иначе затрагивая каждого из присутствующих, вызывает общий ожесточенный спор. Наиболее резко и напряженно столкновение происходит в центре картины, где окружены плотным кольцом крестьян главные действующие лица: бедняк, кулак, сельский староста и один из старейших членов общины. Обветренное лицо бедняка, перекошенное судорогой рыдания, вся его сгорбившаяся, обмякшая фигура говорят, что здесь решается вопрос его жизни или смерти, вопрос неизбежности полного разорения и нищеты. Напротив, в сдержанной позе кулака сказывается самоуверенность человека, сознающего крепость своего положения. Отчаянье бедняка не трогает его, оно вызывает в нем лишь чувство собственного превосходства и издевательский смех. Вое персонажи картины характеризованы глубоко и выразительно, но образ кулака особенно удался художнику, проникновенно разгадавшему в чистеньком, аккуратном «мужичке» с тщательно расчесанной бородой и прической, хитром и беспощадном, тип нового хозяина деревни конца прошлого века. Изображенный в картине конфликт между бедняком и кулаком — не случайный эпизод деревенской жизни, не частная мелкая ссора двух людей; художник передал событие в его социальной, общезначимой сущности. Образы бедняка и кулака представляют в картине огромные массы сельского населения, противопоставление их характеров воспринимается как противопоставление классов, а их столкновение — как социально-классовое столкновение.