К.П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. Италия. 1961. Автор: Н. Машковцев
Н. М. Рожалин — С. П. Шевыреву. Рим. 25 августа 1833
У нас в Риме важнейшим происшествием была выставка картины в его студии. Весь город стекался дивиться ей: дамы толпами приходили развлекать зрителей, и, может быть, только поэтому не дожил до обожания; впрочем, «Великий человек, второй Рафаэль, первая картина золотого века, Афинской школы», все эти и подобные им похвалы были в порядке дня, беспрестанно слышались даже в устах самих художников. Торвальдсен объявил, что подобной картины никто из теперешних живописцев в Риме даже и скомпоновать не в силах... А мне — не во гнев Торвальдсену — композиция-то и менее всего нравится. Исполнение блестящее, но французское, так как и общий характер картины. Надо бы что-нибудь написать об ней, тем более, что Висконти больно досадил мне своим надутым и пустым ее описанием, которое он важно посвятил Обществу... [слово зачеркнуто] поощрения художников в Петербурге. Бруни собирается приступить к приготовлениям начать картину, которой картон, очень хороший и многообещающий, уже кончен. Если б этот человек больше размышлял, то мог бы затмить ... (Рукописный отдел Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина)
Художественная выставка в Милане. 30 сентября 1833.
Исторические картины масляными красками:
1. . «Последний день ПомпеиПоследний день Помпеи. 1830—1833Холст, масло, 456,5 x 651Государственный Русский музей».
Картина с изображением фигур в естественную величину.
Два года сряду уже имеем мы случай говорить о превосходных картинах сего художника, доставляющего честь как России, так и Италии, в которой он осуществил свои счастливейшие вдохновения.
Картина, ныне им выставленная, есть плод пятилетних размышлений, приведенных в исполнение не более как в несколько месяцев. Живописец желал воскресить одно из плачевнейших происшествий древнего света и долго изучал предмет свой прежде нежели решился открыть таинственную завесу. Но едва успел поднять один край оной, как быстро постигающий гений его вырвался из заключавших его пределов, и ужасная сцена, стоившая ему столь многих
размышлений, в короткое время изобразилась на холсте огромнейшего размера...
Г-н хотел показать в сей картине, до какой степени может достигнуть искусство живописи масляными красками относительно выражения в наш век, требующий живейших впечатлений и еще живейших изображений.
Всякое сравнение в стиле сего живописного произведения с произведениями художников времен прошедших было бы неуместно. Каждому веку свойствен стиль свой собственный, а стиль г. есть плод гения, одаренного такими чувствованиями, какие не многим только в наше время достались в удел.
Но мы не хотим, однако же, сказать сим, что должно слепо ему последовать. Нет, стремиться к сему, значило бы упасть. Мы желали только объяснить, что г. наравне с некоторым малым числом современных художников понял великую истину, что настало уже время сбросить с себя иго так называемого стиля академического, что пора уже изучать изящные, исполненные огня образцы художников XVI столетия и, напитавшись достаточно всем, что может составлять предмет великого, что в состоянии потрясти душу, — писать так, как внушают воображение и сердце.
Главное достоинство стиля г. состоит в глубоком познании того, что может составить живописный эффект и в умении владеть расположениями света и теней. С дерзостью, редкою в художниках нашего времени, он изобретает для себя величайшие трудности для того, чтобы после пренебрегать и преодолевать их.
Он не боится рисовать группы свои в положениях самых необыкновенных, в сокращениях самых затруднительных. В одном месте накладывает светы ослепительного блеска, в другом затеняет с такой силой, что страшно смотреть и, будучи опытнейшим рисовальщиком, умеет стать во всем на ту степень, выше которой едва ли можно достигнуть. Еще немного — и искусство бы погибло. Но чтобы сказать мнение наше короткими словами, мы повторим выражение Микель-Анджеля об одном славном произведении: Водлощение ужаса в живописи!
Картина г. Брюллова произведет многих прозелитов, подобно как «Обрученные» Манццони. Но мы считаем долгом напомнить молодым художникам, что человек с гением может плясать на краю пропасти и не упасть в нее, а подражатели бывают в сем случае слепы.
(Описание картины. Перевел с итальянского В. Лангер)