К.П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. Путешествие на восток. 1961. Автор: Н. Машковцев
Май — декабрь 1835
— Секретарю Флорентийской академии. 16 мая 1835. Рим.
Сегодня ночью я отправляюсь в Грецию и в Малую Азию в художественную и литературную экспедицию в сопровождении архитектора и археолога, на счет графа Давыдова, который также едет с нами. (Архив ГРМ).
Рим. Май 1835 года.
Давно уже беспокоило меня желание посетить Восток... я уже три месяца занимаюсь приготовлениями к отъезду; наконец сегодня окончил их и отправляюсь из Рима. Спутниками моими будут знаменитый художник , архитектор и член Петербургской Академии художеств Ефимов и прусский антикварий доктор Крамер, которые вместе со мною возвратятся в Рим. Двое первых обязываются снять виды с мест и строений, которые мы будем осматривать, а последний — списывать надписи на развалинах, которые нам встретятся...
Анкона, Среда 8/20.
Отправившись из Рима в субботу ночью в весьма тесной и беспокойной карете с и с каким-то на
чальником папских жандармов, я очутился в следующее утро в окрестностях Чивита Кастелляна. ... мы очутились у так называемой
школы Гомера, небольшого строения, имеющего вид храма циклопского рода.
Рисунок, начатый , даст понятие как о прелестном виде моря, врезывающегося многими заливами с обеих сторон острова ... так и об этом древнейшем и массивном роде архитектуры, сооружавшей здания из огромных камней, многоугольной или четвероугольной формы, ничем между собой не связанных...
Мы нашли с помощью наших провожатых остатки знаменитого храма Юпитера Олимпийского... Приложенный рисунок дает точное понятие о положении этого полуотрытого храма: прочие части погребены в земле.
Я возвратился в Триполицу, когда уже начинало смеркаться; и когда все художники, путешествовавшие со мною, собрались, все мы сели ужинать. кончил два маленькие вида долин, пройденных нами после храма Аполлона. Краски его удивительно как натуральны и передают с необыкновенной верностью все цвета, которым подобных, по моему мнению, нельзя найти нигде, кроме Греции. Разговор приятен, как картина, ибо он все замечал и кует новые слова для собственных мыслей. После ужина завязался жаркий спор об архитектуре. Речь шла о Пестуме, о Парфеноне, о прусском архитекторе Шинкеле, о патрицианских ложах и проч. и проч. Каждый остался при своем мнении, как то бывает обыкновенно. вмешивался в разговор только изредка, как стрелок, который, выстрелив раз или два, но метко, потом выходит из сечи и наблюдает за ней в некотором расстоянии.
сделал легонький рисунок всей долины, храма и отдельный— горы Апезас, на которой были приносимы жертвы Юпитеру и которая имеет форму большого натурального алтаря.
Орлы, которых я насчитал шесть, парили над двумя утесами Пациасса. Я оставил дорогу и пошел с на каменную гору искать остатков храма... Эскиз весьма для меня драгоценен, потому что он изображал вообще место, и будет мне напоминать также пасмурную погоду, в которой мы его видели.
Деревня стоит у подошвы крутой горы, на которой видны остатки городских Херонейских стен с башнями... вид, начатый , дает понятие о сих остатках...
Место, где два славные ключа выходят из основания крутой скалы, весьма свежо и красиво. Я насилу мог поднять изнуренного , чтобы показать ему этот вид; но когда он был на месте, то оно ему так понравилось, что поторопился написать его при последних сумерках вечера...
Перед нами была гора Диафорти, древний Лукаиос, которую Аркадийцы почитали жилищем Юпитера. Она явилась нам, окруженная всеми атрибутами царя богов. Тучи клубились около ее вершины и придавали свинцовый вид всей этой прекрасной, но дикой долине... Мы слышали отдаленный гром и видели орла, парящего над горою.
Из двух рисунков один дает понятие о горе Диафорти и о странном отемнении ее, а другой об удивительном переходе красок, когда погода стала проясняться.
Среда 1/13 июля.
Переход от трудной дороги к покойной теперешней жизни не обошелся для нас без худых последствий: получил от неосторожного купанья в море, в котором сидел часа полтора во время полуденного жара, сильный солнечный удар. Болезнь началась болью в спине и лихорадкой и увеличилась невозможностью спать в нашей прозрачной квартире...
По рекомендации посланника я просил лейбмедика короля, доктора Видмера, навещать нашего больного. Он уже два раза пустил ему кровь очень обильно, но лихорадка все его не оставляет, и больной часто бывает в бреду...
Я могу проводить большую часть дня у постели , который показывает редкое терпение и твердость.
Воскресенье 5/17 июля.
Болезнь все в одном положении, и он еще не вышел из опасности.
Среда 8/20 июля.
, слава богу, гораздо лучше и по всему видно, что здоровье его возвращается; он рисует разные фигурки на сосновом столике, который стоит возле его постели...
Четверг 16/28 июля.
Я возвратился вчера вечером из Эгины, оставив на бриге «Фемистокль» , для которого морской воздух полезнее Афинского...
Общество, которое с такими великими надеждами и с таким предприимчивым духом отправилось со мною из Анконы, теперь рассыпалось... Доктор Крамер отстал еще в Афинах; плывет за нами на «Фемистокле» в веселой компании знакомых и один только Ефимов остался неразлучным моим товарищем.
Июля 18/30.
Под вечер, когда воздух несколько освежился, по приглашению капитана «Ифигении», поплыл я с ним на баркасе по заливу, в направлении к местечку, у которого с одной стороны оканчивается Смирнский залив. Только что отправились мы в обратный путь, как один из бывших с нами матросов указал нам на приближавшийся бриг, и мы скоро узнали нашего «Фемистокля». Он уже стоял на якоре, когда мы возвратились в Смирну. Нетерпеливо хотел я увидеться с моим спутником , чтобы распорядиться с ним насчет дальнейшего пути, но ему было уже не до путешествия по суше: он вкусил спокойную жизнь на корабле, хорошо снабженном всем нужным, и не хотел более подвергаться лишениям и опасностям пути, как, впрочем, не был любопытен посмотреть на Восток. У меня нет ничего из трудов его, кроме нескольких легких эскизов, и, бог знает, будут ли другие живописцы в состоянии сделать из них что-нибудь целое. Но с судьбой нельзя бороться. Жаль только, что я не мог заранее этого предвидеть. «Фемистокль» и «Ифигения» отправляются завтра в Константинополь; плывет на первом...
Августа 8/20 пятница.
Два наши корабля, отправившиеся из Смирны за несколько дней до моего оттуда отбытия, только третьего дня прибыли сюда и стояли теперь на якоре в Босфоре. Северный ветер долго задерживал их близ устья Дарданеллов, но «Фемистокль» пробился через узкий пролив с удивительной ловкостью, и англичане, посещающие док Джозеппино, рассказывали мне, что капитан «Фемистокля» заслужил при сем случае удивление опытнейших английских моряков...