Картина В.И. Сурикова «Меншиков в Березове». 1948. Автор: М. Сокольников
«Меншиков в БерезовеМеншиков в Березове. 1883Холст, масло, 169 x 204Государственная Третьяковская галерея» был написан Суриковым в 1883 году, в перерыве между «Утром стрелецкой казниУтро стрелецкой казни. 1881Холст, масло, 218 x 379Государственная Третьяковская галерея» и «Боярыней МорозовойБоярыня Морозова. 1887Холст, масло, 304 x 587,5Государственная Третьяковская галерея». В творческом сознании живописца уже возник образ пламенной раскольницы, вокруг нее ширилась и начинала оживать народная толпа, и вдруг, как будто совсем нежданно, нахлынул замысел «Меншикова».
Есть два сходных высказывания самого художника, записанных его биографами Волошиным и Тепиным, которые позволяют более или менее точно установить, что послужило непосредственным стимулом при возникновении второй суриковской картины. Лето 1881 года Суриков проводил в Перерве, под Москвой, и жил там в бедной крестьянской избе. Лили холодные дожди, окно замутилось от капель, выйти было невозможно и вся его семья теснилась за одним столом. В углу стояла раскольничья божница.
«Здесь вот мне все и думалось: кто же это так вот в низкой избе сидел? И поехал я это раз в Москву за холстами. Иду по Красной площади. И вдруг... Меншиков сразу всю картину увидал».
Но, конечно, это впечатление послужило всего лишь толчком на пути создания картины. Трагическая судьба Меншикова, вне сомнения, и раньше занимала воображение Сурикова. Художник, серьезно изучавший время деятельности Петра I, знакомый с историческими источниками, хорошо знал меншиковскую биографию; он представлял себе роль и значение этой колоритной фигуры, одного из первых и верных помощников: царя-преобразователя.
Петровская эпоха привлекала Сурикова крупными переломными событиями В) жизни России; она захватывала его. своими глубокими социальными противоречиями.
как художник ясно понимал, что в условиях абсолютизма эти противоречия принимали нередко трагический характер, причем страдающей стороной оказывался народ. Борьба Петра с «варварской Русью» в конечном итоге служила интересам помещиков и торгового класса; укрепление государства и его новых форм «происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры» (Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом). Не надо забывать и того, что обилие иностранцев, особенно немцев, и введение чужеземных порядков на смену родным обычаем и нравам оскорбляли национальное самосознание народа и еще более усиливала социальные противоречия эпохи.В первой картине, «Утро стрелецкой казниУтро стрелецкой казни. 1881Холст, масло, 218 x 379Государственная Третьяковская галерея», Суриков изображает начало петровской эпохи. Борьба с варварством и закоснелостью старой Руси требовала суровой воли и непреклонности. Петр изображен Суриковым «мощным властелином судьбы», гневным, но полным величавости и сознания правоты своего исторического дела.
Меншиков принимал энергичное участие в «делах Петровых» с первых лет царствования нового императора. «Алексашка», как звал своего любимца Петр, всюду с царем — под Азовом, Воронежем, Полтавой; он и на приемах послов, и среди преображенцев, и на ассамблеях в Немецкой слободе. Корб в «Дневнике путешествия в Московию» отметил присутствие Меншикова рядом с Петром при казни стрельцов на Красной площади:
«Его царское величество прибыл туда в двуколке с неким Александром Меншиковьм.— М.С.), общество которого доставляет ему наиболее удовольствие, и, проехав злополучную площадь, вступил на находящееся рядом место, где тридцать осужденных искупили смертью преступление своего нечестивого умысла... В этот же вечер часто упоминаемый мною Александр ездил в двуколке по всем перекресткам города и почти беспрерывно показывал всюду обнаженный меч, давая этим понять, как ждет он трагедии завтрашнего дня».
Зная, как неуклонно следовал
исторической правде, можно предполагать присутствие Меншикова и в первой картине художника. В фигуре вельможи, стоящего спиной к зрителю, слева от кареты и от задумавшегося иностранца, вероятно, изображен Меншиков; жест последнего, с протянутой, приглашающей рукой и наклоненной головой, как бы говорит, что Давилыч все приготовил для казни, о чем церемониально и докладывает царю.Задумав после «Утра стрелецкой казни» «Боярыню Морозову», Суриков вполне естественно мог вернуться к петровской эпохе,— в «СтрельцахУтро стрелецкой казни. 1881Холст, масло, 218 x 379Государственная Третьяковская галерея» художником была воссоздана лишь первая ее часть. Ссылка Меншикова в Березов и трагический конец императорского сподвижника напоминали об эпилоге эпохи Петра I и позволяла обобщить смысл его исторических деяний, положительные и отрицательные моменты его государственных мероприятий.
Период, наступивший после смерти Петра, обнажил резкое расхождение между государственными деятелями, министрами Петра и народом. Многие из них вошли в касту чиновников-казнокрадов и дворцовых фаворитов. Засилие иностранцев при дворе, заполнение ими государственных департаментов и торговых предприятий принимало формы оголтелого издевательства над национальным достоинством народа. Меншиков работал много и упорно, но и он не избег печальной участи чиновного правителя и казнокрада, забывшего о глубоких и ответственных задачах по укреплению заветов преобразователя России. Характерно, что народ радовался известию о падении Меншикова.
«Меншиков в БерезовеМеншиков в Березове. 1883Холст, масло, 169 x 204Государственная Третьяковская галерея», таким обрезом, продолжал и заключал первый исторический сюжет Сурикова и являлся естественным, закономерным в творческом движении художника.
«Перервинское сидение» Сурикова послужило толчком к выявлению замысла мастера. «Меншиков» был подготовлен к творческому воплощению раньше, чем «Боярыня МорозоваБоярыня Морозова. 1887Холст, масло, 304 x 587,5Государственная Третьяковская галерея», и отодвинул сроки ее осуществления.
История жизни и государственной деятельности Александра Даниловича Меншикова, «счастья баловня безродного», человека недюжинного ума и поразительной трудоспособности, его неограниченная власть при дворе, падение и горестный конец могли дать множество ярких сюжетов. Но Суриков избрал заключительный момент меншиковского бытия-, преисполненный мрачных переживаний. Он сосредоточил свое внимание на внутренней трагедии временщика, силою исторических обстоятельств попавшего в сибирскую ссылку.
Пребывание в Березове, обнажившее человеческую сущность Меншикова, сорвавшее с него весь налет внешних, условных наслоений жизни, раскрывало мир страшной человеческой трагедии. Личная судьба сподвижника Петра I, подчеркнутая обреченностью неповинной семьи, приобретала широкое историческое значение. И Суриков, естественно, был взволнован представившейся возможностью вскрыть сокровенные психологические глубины трагедии Меншикова и понять ее смысл.
Из всех суриковских картин «Меншиков в Березове» — самая гармоническая в художественном отношении и самая сильная по своему выражению. Большие страсти, трепет душевного волнения пронизывают образы «Утра стрелецкой казни» и «Боярыни Морозовой», — их никогда не забыть тому, кто хотя бы однажды увидел создания великого живописца. Но в обеих картинах драматизм движения народной массы превалирует над индивидуальными характеристиками. «Душа народной толпы» поглощает отдельные человеческие образы.
В «Меншикове» Суриков выражал правду человеческой души, не окружая героя толпой. Три фигуры членов семьи, словно застывшие вместе с отцом, окружающие его плотным кольцом, помогают уразумению душевного мира Меншикова. Сюжет позволял художнику, говоря словами Белинского, «в нескольких минутах сосредоточить целую жизнь».
с предельной ясностью ощутил и выразил скрытый в глубине души своего героя исторический смысл его трагедии. Силой изобразительной убедительности запечатлев всего лишь мгновение его жизни, он рассказал целую жизнь, а через эту жизнь открыл завесу над историей.
Подобным огнем жизни умел зажигать свои образы Рембрандт, и оттого его портреты живут и сейчас, по прошествии трех веков. Трогательным вниманием к правде человеческой души, умением заставить говорить о жизни человека складки его платья, руки, морщины, пластику и силуэт фигуры обладали и русские художники-реалисты. «Неутешное горе» Крамского и «Не ждали» Репина — прекрасные образцы социально-психологического реализма в живописи.
В березовскую ссылку Меншиков попал всего лишь за год с небольшим до своей смерти. Он был привезен туда осенью 1728 года, а 22 октября 1729 года его уже не стало. Катастрофа обрушилась на некоронованного владыку России почти внезапно; разрасталась она с поразительной быстротой. Еще всего год назад было обнародовано завещание умершей Екатерины I, в котором значился специальный пункт о заслугах Меншикова:
«За отличные услуги, оказанные покойному супругу нашему и нам самим князем Меншиковым, мы не можем явить большего доказательства нашей к нему милости, как возводя на престол российский одну из его дочерей, а потому приказываем как дочерям нашим, так и главнейшим нашим вельможам содействовать к обручению императора с одной из дочерей князя Меншикова и, коль скоро достигнут они совершеннолетия, к сочетанию их браком».
Меншиков становится опекуном малолетнего царя и владыкой государства. В свои роскошные чертоги он перевез Петра II, и в них отныне находился двор и происходили приемы сановников. Указы по государству объявлялись самовластно одним Меншиковым. Буквально через несколько дней после погребения Екатерины неограниченный в своей воле правитель поспешил с обручением своей старшей дочери Марии с императором. Оно было совершено с помпой, при громе пушек и сопровождалось иллюминацией столицы и необыкновенным пиршеством.
С этого момента ослепленный своей гордыней Меншиков делает шаг за шагом ряд непростительных ошибок. Без меры увлекшись властью, перегруженный делами в чаду почестей, он забыл о своих противниках при дворе, которых сам же множил и поблуждал к противодействию ущемлением их прав и самолюбия, запугиванием, арестами и ссылками. Государственной казной он пользовался как собственной, и в тщеславии своем дошел до того, что повелел внести в календарь на 1728 год дни своего рождения и всей семьи в одну роспись с днями императорских особ.
Враги воспользовались тем, что Меншиков увлекся опасной игрой, и скоро их притворное раболепие превратилось в злобную непокорность. Быстро, одна за другой, посыпались кары со стороны юного Петра II, проявившего твердую волю к полному ниспровержению своего опекуна. Меншиков был низложен, выслан из столицы, лишен всех чинов. Из всевластного вельможи он превратился в государственного преступника. Над ним учредили суд.
И вот 2 июля 1728 года по Оке, а потом по Волге Меншикова с семьей повезли к месту ссылки. На них были серые зипуны, бедные, убогие платья. Жена не выдержала испытания и, выплакав глаза, умерла дорогой.
Жутью веет от описания Березова, куда был сослан свергнутый царедворец. Деятельный, мыслящий человек тут сразу мог почувствовать себя заживо погребенным и лишенным всяких надежд на возврат к деятельной жизни.
«Из обширных областей сибирских выбрал такую, где жизнь была цепью лишений и страданий, — Березов, остяцкое селение, заброшенное в глубину тундр, близ устья Оби, на реке Сосве, в тысяче верстах к северу за Тобольском... Местом ссылки Меншикова была пустыня, где земля оттаивает летом только на четверть аршина и морозы зимой доходят до 40 градусов, весны нет, лето продолжается месяц, а ночь в течение семи месяцев тянется до девятнадцати часов, заменяя солнце северным сиянием» (Н. Полевой. Падение и кончина Меншикова).
Здесь, в небольшой избе, срубленной топором самим Меншиковым и его спутниками, и началась последняя глава его биографии. В этой тесной избе с слюдяным окном, куда свет почти не,проникал, и предстояло живописцу разгадать душевный мир поверженного сподвижника Петра I и понять и оценить всю его бурную жизнь.
Неожиданное падение, и несчастия произвели резкий перелом в душевной жизни Меншикова. Непомерно гордый, тщеславный, вспыльчивый и крутой нравом, он резко изменился. Получив вынужденный досуг на размышления, недавний владыка России словно впервые взглянул в глаза совести. Он решился мужественно испить чашу горьких испытаний.
В березовской ссылке Меншиков понял причины своего падения и недовольства народа последними годами его правления. Один из узников Тобольска, сосланный им, увидев низложенного временщика, бросил грязью в его детей. Меншиков спокойно ответил ссыльному: «В меня бросай,, я мог быть перед тобою виноват, а не они!» Теперь яснее представилось ему и лицо врагов его, ненавидевшей его родовитой знати; он острее познал злонравие их происков и преступные замыслы. В поверженном правителе не утихла жажда государственной деятельности. Меншиков в ссылке мог ясно представить себе, какие тяжелые испытания принесут России сменившие его люди. Приближалась эпоха Бирона, дворцовых переворотов, полного засилья иностранцев.
В таком душевном состоянии и глядит на нас Меншиков с картины Сурикова. Какой клубок сильных человеческих переживаний! Здесь все: и сломленная гордость, и сила души, великой в бедствии, и скорбь за детей, и воспоминания о прошлом, и жажда (большого государственного труда. Это «окончательный» портрет Меншикова, ибо в нем выразил
всю его жизнь и тем самым определил его историческое значение. После суриковского трудно поверить в любой другой портрет Меншикова.Трагические испытания, пережитые Меншиковым, подняли величие его духа, и они осветили весь путь государственной деятельности замечательного помощника Петра I. Большое, полезное в его труде на благо преобразованной России превысило человеческие слабости. Ведь он же — гордость Петра, его товарищ по Саардаму, полководец под Полтавой, Калишем и Товингемом! Ведь это он, выходец из народа, бывший мальчишка-пирожник, выполнял волю Петра в борьбе за новые формы государства и был одним из одареннейших и энергичных его министров. И Суриков делает меншиковский образ величественным. Он выражает дух петровской эпохи и ее славных исторических событий.
Перед нами еще крепкий, властный Меншиков, хотя трагическая судьба уже осиливает его. Перед картиной вспоминаются страдания Лира, Макбета, Эдипа, скованного Прометея. Он мог бы сказать о себе словами этого «бога в оковах»:
А теперь я, игрушка бродячих ветров,
В муках корчусь, врагам на веселье!
На Меншикове простой серый халат, зимние сапоги, волосы его всклокочены, лицо небритое, но какая осанка, какое мужество во всей фигуре! Гордый профиль, плотно сжатые губы, орлиный нос — все говорит о твердом характере. И только не до конца сжатая на коленях большая, тяжелая рука с драгоценным перстнем на указательном пальце свидетельствует о покидающей его силе.