Павел Андреевич Федотов. 1989. Автор: Д.В. Сарабьянов
Елизавета демонстрирует своим обликом непосредственность и открытость. Оторвавшись от книги, она немного склонилась вперед и подняла голову, устремив глаза в сторону зрителя. Это движение представляется живым откликом на человеческий зов, залогом душевного общения. Здесь заключена та особенность ских портретных образов, которая отличает их от портретных образов немецкого и австрийского бидермай-ера — художественного стиля, распространенного особенно в Германии в 20— 40-е годы XIX века. Австрийский художник Ф. Вальдмюллер создал в 30-е годы немало портретных произведений, которые невольно вызывают в памяти портреты а. Они невелики по размерам, «уютны», свободны от парадного начала. Но им не хватает душевной наполненности, готовности идти навстречу зрителю. В большинстве моделей а именно эти человеческие качества уловлены художником, выявлены, и на них построена портретная выразительность.
В полной мере вышесказанное относится к портрету Ольги Петровны — одной из младших дочерей Ждановичей. Этот образ отличается простодушием, мягкостью.
не стремится к раскрытию особых душевных качеств и глубин внутренней жизни. Возможно, эти качества еще не сформировались или вовсе не даны ей от природы. Зато открытость девушки, ее доверчивость, мягкость оказываются теми чертами, которые сразу же, с первого взгляда на портрет, привлекают внимание зрителя. обладает способностью именно так цельно и просто понять человека, увидеть его, минуя условности портретной традиции и вырываясь за пределы установленных портретных норм.Особенно удавались у образы девочек и девушек. В «Портрете О. И. ДемонкальПортрет О.И. Демонкаль. Около 1851Холст, масло, 22 х 16,5Государственный Русский музей» (ок. 1850 г.) за внешними контурами вырисовывается живая душа ребенка, таящего лукавство и детское кокетство во взгляде и охотно входящего в ситуацию игры и взрослого этикета.
Самым значительным произведением Портрет Н. П. Жданович за клавесиномПортрет Н.П. Жданович за клавесином. Около 1850Холст, масло, 24,5 х 19,2Государственный Русский музей» (ок. 1850 г.). Как и в предшествующих произведениях, художник органично сливает жанровую и портретную задачу. Внешне жанровый элемент даже более выявлен, чем в других изображениях: прежде он проявлялся в обилии деталей, в воссоздании среды, в которой пребывает модель. Теперь введено некоторое действие: Жданович играет на Клавесине. Однако, возвращая нас к портретной задаче, словно прерывает эту игру, поворачивая голову и взгляд девушки в сторону зрителя и как бы отвлекая модель от ее занятия. Действие переводится в явление второразрядное по сравнению с самой моделью, предстоящей перед нами во всей сложности своего душевного бытия, в период пробуждения чувств, целеустремленного движения к будущему. Взгляд Жданович выражает сложные душевные переплетения. В нем есть одновременно и доверительность, и настороженность, желание впустить стороннего наблюдателя в мир своих чувств и вместе с тем отгородиться от него. Он свидетельствует о том, что сама душа молодой Жданович еще в становлении, в процессе формирования своих постоянных, устойчивых качеств. В этой чуткости художника к внутреннему миру, становящемуся предметом художнического анализа, заключен удивительный талант а-портретиста. Это прежде всего талант человеческий, а не живописный, хотя портрет Жданович и выполнен с подлинным живописным блеском и пластическим совершенством. Отклоняясь от традиционного фасового изобраяжения модели, художник нашел для портрета Жданович как бы самостоятельный линейный «модуль». Силуэт фигуры, изображенной в профиль, «выложен» гибкой, натянутой линией, получающей отзвук и в контуре кресла, и в абрисе рук, и в своеобразном живописном ореоле, выявленном как бы светящимися желтыми оттенками фона. Живописная гамма портрета построена на мягких переходах и соотношениях желтых, белых, голубых и коричневых, неким контрастом к которым звучит пятно темных волос. Бело-голубая фигура Жданович предстает перед нами в коричневой оправе. Что касается белого^ фона, который занимает больше половины всей поверхности, то он тоже претерпевает живописные перемены по мере удаления от фигуры, приобретая розовые и серые оттенки, и таким образом, сосредоточивая внимание на центре композиции.
а можно считать «Поздние портреты Портрет детей ЖербиныхПортрет детей Жербиных. 1850—1851Холст, масло, 22,7 х 17Государственный Русский музей», портреты С. С. Крылова, М. И. Крыловой (все 1850—1851 гг.), Е. П. Ростопчиной (1850), архитектора (ок. г.) практически продолжают линию произведений 1846—1848 годов. Лишь в некоторых случаях мы констатируем более четкое обозначение пространства интерьера или предметных деталей, характеризующих род занятий моделей или их интересы. Только один портрет, написанный, как можно предположить, около года , посмертный «Портрет Е. Г. Флуга» вносит новые черты и присоединяется к поздним жанровым произведениям художника. В образе старого человека чувствуется некая отчужденность от мира. Сам жест руки модели, загораживающей листом бумаги свечу, выхватывающую своим светом фигуру, лицо и кусок стола и отделяющую «свою зону» от пространства зрителя, словно отстраняет чужой мир от мира старости, приближающейся смерти, инобытия. Фигура Флуга сливается с темным фоном, она выступает «из бездны». Все в этом пространстве колеблется, контуры не определены, объемы в тех местах, где они сливаются с тенью, погружены во мглу; цвета смешиваются друг с другом, вступая в борьбу, с трудом «передвигаясь» по картинной поверхности и лишь в некоторых точках концентрируя наивысшую энергию своего воплощения. Благодаря такому подходу к портретной задаче образ выражает трагическую скованность, достигая эффекта прежде всего чисто живописными средствами.
а, к которым можно причислить портрет Жданович, в большинстве случаев не вносят каких-либо существенных перемен в портретную композицию художника. «Портрет ФлугаПортрет К.К. Флуга. 1847Холст, масло, 13,5 х 11Государственная Третьяковская галерея переносит нас в поздний период творчества художника, в тот самый период, когда судьба а, тесно связанная с судьбой России, привела его к жизненной трагедии, но одновременно и предопределила высшие его творческие достижения. Разумеется, перелом, произошедший в творчестве а, был не мгновенным. Новое представление о жизни искало себе адекватную форму, но не сразу эта форма стала достоянием появилось несколько произведений, в которых можно увидеть стремление отказаться от принципов зрелого периода; однако в этих произведениях новые устремления обнаруживались в несколько стертой форме. Речь идет о пейзаже «Зимний день» (начало 1850-% гг.), где, по свидетельству друга ского творчества. Около 1850 года а Дружинина, художник изобразил их самих идущими по 20-й линии Васильевского острова , о неоконченном эскизе «Николай I среди институток» (1850—1851), о рисунке «Мадонна с младенцем», о повторении «Сватовства майора», возможно — «Разборчивой невесты» и о ряде живописных этюдов. В «Зимнем днеЗимний день. 1850-еХолст, масло, 19 х 24Государственный Русский музей» художник, впервые взявшись за самостоятельную пейзажную задачу, наметил путь к тому образу города, который утвердится десятью годами позже, когда художники 60-х годов начнут изображать город мрачным, неприютным, отчуждающим человека. В федо-товском пейзаже лишь наметилось это содержание. В «Николае I среди институток» художник хотел погрузиться в мягкую красоту детских лиц, но официальность темы, видимо, отпугнула его. В «Мадонне с младенцем» художник впервые соприкоснулся с традиционной евангельской темой, чтобы «добыть себе мягкости, грации, неземной красоты в лицах» . В копиях своих прежних картин художник намечал новые принципы выразительности: прежняя гармония, цельность построения картицы нарушались, на первый план выступало конфликтное начало.
Все эти работы свидетельствовали о наступавших переменах. Анкор, еще анкор!Анкор, еще анкор!. 1851—1852Холст, масло, 34.3 x 46Государственная Третьяковская галерея», «ИгрокиИгроки. 1852Холст, масло, 60,5 x 71,2Киевский национальный музей русского искусства», в ряде подготовительных рисунков к ним и самостоятельных графических произведений.
отказывался от прежних сатирических сюжетов. Но только этот отказ и объединяет перечисленные работы. Они не образуют единой тенденции, выражающей достаточно определенно новую программу художника, его новое представление о мире. Эта новая программа присутствует в других произведениях 1850—1852 годов — последних лет жизни художника, — в нескольких вариантах «Вдовушки», в картинах ««Вдовушка» оказалась отправной точкой в эволюции позднего картина, сама последовательная работа над ее вариантами, способ решения сюжета, характер живописной и композиционной организации холста — все свидетельствует об изменении позиций художника. Как и в иных случаях, переходное произведение несет в себе не только новые качества, но и старые. Соединение тех и других наблюдаем мы во «Вдовушке». Новизна заключается в том, что а. Эта отказывается от прямого назидания, поучения, а стремится выразить сочувствие и сострадание. Вслед за этим изменяется и характер сюжетного решения. В картинах зритель не находит ни открытого конфликта, ни развертывающегося действия, ни события. Конфликт, разумеется, присутствует. Но он не приобретает наглядного характера, а лишь мыслится зрителем, представляется им как некий вывод из показанной сцены. Действие не происходит, а происходило. Перед нами его итог, его следствие. В изображенной сцене, как и в событии, вынесенном за пределы этой сцены, не осталось пичего от прежнего сатирического подхода к явлениям действительности. Ситуация, запечатленная художником, скорее настраивает на трагический лад, создавая впечатление безысходности и как бы суля предстоящую гибель главной героини картины.
При всех этих новых чертах в картине сохраняются и некоторые прежние принципы. В отличие от «Анкор, еще анкор!» или «Игроков», «Вдовушка» дает зрителю как бы объективную картину, явление жизни, внеположенное художнику и запечатленное им со стороны. Момент автобиографический, которому предстояло в позднем бинное содержание образа. Этот момент приобрел лишь внешний характер: на одном из вариантов модель портрета, расположенного за спиной вдовушки, напоминает своим обликом самого а. Однако этого внешнего хода недостаточно для того, чтобы художественный образ был проникнут личностным началом. Поэтому во «Вдовушке» мы не найдем той живописной экспрессии, которая характеризует другие поздние картины. Выразительность трех основных ее вариантов зиждется на иных основах. ищет линейного и живописного совершенства, единства цветов, гармонизации пропорциональных и ритмических отношений. Красота предметного мира, совершенство фигуры вдовушки как бы оттеняют ее трагедию.
ском творчестве играть столь важную роль, еще не проник в глуХарактер исканий мативности присутствует и в описании деталей: предметный мир рассказывает о том, что вещи описаны за долги, о том, кто умер, о том, чем занималась женщина. В дальнейшем набор этих деталей сокращается, а акцент переходит с информативной сути предметов на выражение их красоты и гармоничности.
а в процессе работы над «Вдовушкой» выясняется полностью при еопоставлении различных вариантов. В первом варианте (1851) фигура как бы сливается с ситуацией: на лице вдовушки запечатлены следы страданий, в фигуре подчеркнуты признаки ее беременности. Тот же принцип инфор32. Е. Г. Флуг умер в 1848 г. Существует выполненный Федотовым рисунок, изображающий Флуга в гробу и использованный для живописного портрета. В каталоге выставки П. А. Федотова 1965 г., состоявшейся в Государственной Третьяковской галерее и в Русском музее, живописный портрет характеризуется как посмертный (Павел Андреевич Федотов. К стопятидесятилетию со дня рождения. 1815—1965. [Каталог выставки под научной редакцией Э. Н. Ацаркиной]. М., 1965, с. 28). При этом, однако, он датирован 1848 г.— годом смерти модели. Сам факт посмертного изображения Е. Г. Флуга дает возможность предположить другую дату, опираясь на живописные особенности произведения. Последние свидетельствуют о том, что портрет мог возникнуть около 1850 г. — См.: Д. Сарабьянов. Павел Андреевич Федотов. М., 1969, с. 182, а также примечание 167 на с. 286.
33. А. Дружинин. Ук. соч., с. 33.
34. Эти слова Федотова передает А. Дружинин. — Там ж е, с. 39. Возможно, что кроме рисунка композиции, сохранившегося в альбоме Н. С. Шишмаревой (см.: Я. Д. Л е щ и н с к и й. Ук. соч., с. 215), существовало и живописное произведение на этот сюжет, на что прямо указывает Дружинин.