Роспись в селе Кицканы. 1969. Автор: И. Богдеско
Мы исходили из того, что роспись должна выражать идеи нашего времени, показать жизнь колхозной Молдавии. Хотелось рассказать о жизни колхозников, об их чувствах обобщенными образами, не лишенными, однако, живых индивидуальных характеристик, — так, чтобы персонажи жили в действии, не выполняли роль стаффажа. Хотелось добиться того, чтобы роспись воздействовала на людей, по выражению Бернсона, своей «осязательной ценностью», чтобы зритель чувствовал себя как бы участником изображенного события и проникался убеждением, что все происходящее перед его глазами, если происходит и не в его доме, не в его колхозе, то все же где-то совсем- рядом, совсем близко...
Чтобы добиться убедительного звучания идеи, образов и пластики, необходимо было избежать барабанного боя, мертвящего схематизма в решении фигур. Все эти и, разумеется, множество других рассуждений были основой, из которой мы исходили, строя нашу композицию.
Темой центральной части росписи стало «Гостеприимство», двух других, в верхнем ярусе, — «Тост» и «Народное гулянье», в нижнем ярусе—символические фигуры «Материнство» и «Знание».
Лейтмотив росписи — тема приглашения. Слева — приглашение за праздничный стол, где чествуют героев труда, справа — приглашение в каждый дом (на свадьбу, например) и на народное гуляние. В центре—радушная встреча гостей из других краев. Таким образом, главная тема труда раскрыта через показ красоты его плодов, через атмосферу щедрости и радушия. Поэтому нам захотелось развернуть действие на фоне осеннего пейзажа.
Важным элементом композиции стала рисованная архитектура, точнее—ордер молдавского народного зодчества. Этот прием позволил как бы ввести зрителя в обширный молдавский дом, в какое-то общественное здание, где происходит торжество, конструктивно объединить всю композицию и в то же время расчленить ее на отдельные ритмически чередующиеся части для более ясного прочтения каждой темы.
Потребовалось много труда и времени, чтобы «утрясти» композицию в целом, организовать группы, заставить звучать ритмы, интервалы, добиться определенной красоты звучания фигур, их взаимодействия, психологической нагрузки, разнообразия характеров, типажа, сохранения плоскости стены при относительно объемном решении фигур и пространства. Хотелось добиться такой меры недосказанности, которая давала бы зрителю пищу для размышления, для длительного «разглядывания» произведения.
Конечно, не все то, о чем сказано выше, удалось реализовать, довести до логического завершения. Своими работами я часто спорю с некоторыми художниками, противопоставляя им свои позиции, свое понимание дела. Так было и на этот раз. Подобный творческий спор — в интересах нашего общего дела. И если кто-нибудь не согласен с моей позицией, то, как сказал когда-то известный молдавский писатель Ион Крянгэ, пусть «сам возьмет в руки перо и что-нибудь вы даст получше, а уж я как сумел, так и сделал».
Журнал "Творчество" 1969, №10