Смерть К. Маковского. 1915. Автор: Журнал «Нива»
Русский художественный мир понес тяжкую утрату—тем более тяжкую, что она явилась трагической по своей обстановке. 17-го сентября скончался знаменитый русский художник, профессор исторической живописи, один из столпов русского искусства, Константин Егорович Маковский.
Покойному было уже свыше семидесяти лет от роду. Но он был полон жизни, бодрости, чувства. С чисто юношеской энергией он продолжал работать, и в его громадной мастерской не было застоявшихся, остывших произведений. Кисть художника не лежала праздно, творчество его жило и искрилось. Богатырская натура этого замечательного человека и художника отгоняла всякую мысль о близкой смерти.
И, наверное, еще долго прожил бы К. Е. Маковсюй, если бы смерть не пришла к нему кривыми путями, обманув его силы, здоровье, его редкую удачу везде и во всем. Художник сделался жертвой нелепой, безсмысленной случайности: он ехал на извозчике к себе в мастерскую по Большому проспекту Петроградской Стороны, лошадь, испугавшись чего-то, налетала на трамвай. К. Е. Маковский выпал из пролетки на мостовую, получил сотрясение мозга и рану в височной области. Его подняли, отвезли в больницу. В первое время думали, что этот случай не окажется для него роковым, тем более, что в больнице К. Е. Маковский пришел в сознание и довольно связно рассказал, что с ним случилось. Но вскоре положение раненого быстро ухудшилось, он впал снова в безсознательное состояние, бредил, никого не узнавал—и к вечеру 17-го сентября скончался.
Неожиданная, обидная в своей нелепости и случайности, смерть оборвала долгую, яркую и богатую содержнием жизнь. К. Е. Маковский был свидетелем не одной какой-либо эпохи, а нескольких. Тропинин, Бруни, Брюллов были его учителями и современниками. От них он перешел к другому этапу в истории русского искусства — к передвижничеству.
В жизни К. Е. Маковский был как бы звеном между двумя мирами — старой досевастопольской России и России шестидесятых годов. Родившись в 1839 году, он видел и глубокий застой дореформенного времени, и крепостное право, и падение крепостничества, и эпоху великих реформ. То, о чем мы знаем из книг как сухую историю, он видел своими глазами. И последние свои годы он являлся истинным Мафусаилом среди новых поколений и новых событий, оставаясь все-таки близким новым поколениям и новым, жизненным явлениям и горячо отзываясь на все живое.
То, что сделал К. Е. Маковский для искусства — для русского искусства—не поддается быстрому учету. Число его произведений громадно: из простого перечня его работ выросла бы целая обширная статья. Как художник, он имел чрезвычайно определенное “свое лицо”, будучи совершенно независимым от каких-либо течений и направлений в искусстве. Он умел всегда сохранять свою независимость, свой стиль, свою манеру.
Характерной особенностью творчества К. Б. Маковского была любовь к колориту, к декоративности, к помпезной яркости. Он любил русскую боярскую старину и в быте того времени ценил прежде всего, именно, пышную красивость и цветистость. Одною из наиболее типичных картин, — типичных для всего его творчества, — является знаменитый „Поцелуйный обряд" (в Русском Музее Императора Александра III). В этой картине отразились с наибольшей яркостью всё стороны таланта К. Е. Маковскаго: внешняя красота, обилие действующих лиц, необычайное богатство аксессуаров и общий широкий розмах в трактовке сюжета. Столь же типичными для нокойного художника являются многочисленные портреты и безчисленные грациозные головки боярышень, цыганок, итальянок...
Откладывая до следующей статьи в № 42 „Нивы" обзор жизни и деятельности К Е. Маковского, упомянем о том, что он был одним из тех тринадцати протестантов, которые первые стали на борьбу с рутиной и закоснелостью дореформенной Академии Художеств и, выйдя из неё до формальнаго завершешя академического искуса, создали новое русское искусство. Он был в числе основателей знаменитой „артели", из которой выросло потом общество „передвижников”. Он вместе с Крамским, Репиным и другими светилами нашей живописи, впервые обратился к русскому быту, к русской истории, ко всему тому, что сверкало кругом них в солнце жизни, и что отвергалось и презиралось старой Академией, признававшей только мифологичекие, античные, библейские и другие „высокие" сюжеты.
В лице К. Е. Маковского ушел из этого мира большой человек, в лучшем смысле этого слова. Большой по размерам своего дарования, по широте своею духа, по грандиозности своих работ, по диапазону всей своей долгой и богатой жизни. Такие люди бывают предназначены для долгих лет и нескольких поколений.
Наш журнал потерял в К. Е. Маковском своего первого сотрудника,—первого, даже просто в буквальном смысле этого слова. Нужно заметить, что рисунком К. Е. Маковского, помещенным в № 1 нашего журнала в первый его журнальный год, началась „Нива". И после, того безсменно почти полвека покойный художник сотрудничал в „Ниве" и был дятель-ным членом нашей редакционной семьи.
Колоссальное художественное наследство, оставшееся после покойного, рассеяно по всему миру. Его картины имеются в Западной Европе и Америке. К сожалению, как это бывает всегда с крупными художниками, подавляющее большинство его произведений находится в частных руках и известно широкой публике лишь по гравюрам и репродукциям.
Как человек, К.Е. Маковский отличался редкими душевными качествами. Его отзывчивость, его широкое гостеприимство, его стремление к самому широкому общению с окружающими уже давно сделались достоянием легенд. Он очень многое брал от жизни, но едва ли не большее давал своим окружающим и от своего таланта и от всех сокровищ своей пышной, яркой и красивой жизни.