В.А. Серов. Из книги А. А. Сидорова «Рисунок русских мастеров». 1959. Автор: Сидоров А.А.
Нельзя закрывать глаз и на то, что в развитии русского рисунка самого конца XIX и начала XX века было много противоречивого. Деятельность "Мира искусства» вторглась в эволюцию всего нашего искусства как совсем особое явление, последний анализ которого не произведен еще, несмотря на ряд очень отчетливых мнений на этот счет как В. В. Стасова, так и советских искусствоведов, из которых здесь надо назвать в первую очередь имя Н. И. Соколовой. Вскрытие всех особенностей русского декадентства, сдачи позиций в идейно-эстетическом плане, иногда прямого ренегатства не может быть темой, рассматриваемой в рамках истории русского рисунка. Вместе с тем у нас есть и возможность, и необходимость осветить достаточно многие из этих вопросов на примере творчества одного из замечательнейших мастеров русского рисунка вообще, художника, которому суждено было сыграть роль последнего из представителей XIX столетия в нашем искусстве и начать новое — сочетать традиции с новаторством. Мы говорим о . Из всех русских мастеров рисунка ни один не ставит перед историком таких сложных проблем, как В. А. Серов. За ним в огромной литературе, ему посвященной, давно установилась репутация первоклассного рисовальщика. По широте охвата жизни, по многогранности только , быть может, превосходил его. И, однако, поскольку Серов рисовал исключительно много, начав рисовать с детских лет, рисуя до последнего дня своей жизни, рисуя все и никогда не рисуя слабо, рисовал он столь разнообразно, пользовался такими как будто противоречивыми способами, приемами, материалами рисунка, что иные писатели видели в его художественной эволюции перемены, противоречия, переходы на позиции, резко противоположные прежним. Известно, что некоторые старые друзья художника, как, например, Репин, первый его настоящий учитель, не узнал Серова, когда тот показал ему одну из своих последних работ. Не меньше затруднений вызывает и отнесение Серова к той или другой художественной группировке русского искусства конца XIX и начала XX века. Серов был членом Товарищества передвижных художественных выставок. Он был вместе с тем и сочленом новых модернистских организаций. Глава русской реалистической критики, сурово порицавший все упадочное, В. В. Стасов в своих статьях о выставках младших художников, сошедших с пути реализма, делал, как известно, исключение для Серова, в котором он видел реалиста до конца. Сам Серов себя считал реалистом. В письмах Серова можно найти иронические, полусерьезные, но и очень глубокие высказывания художника на этот счет. У определенной части критиков его художественного наследия налицо противопоставление последнего этапа развития Серова его более раннему, какими бы определениями ни обозначать этот предыдущий период его вовсе не очень большого жизненного пути.
Рисунки Анна ПавловаАнна Павлова в балете «Сильфиды». 1909Холст тонированный, уголь, темпера, мел, 194 x 170Государственный Русский музей», рисунок черным и белым на синем фоне, опубликованный в качестве афиши зарубежных спектаклей русского балета), или превращаться в станковые, по существу небывалые картины («Ида Рубинштейн»). Нет никаких сомнений в том, что в этой сложности искусство Серова отражает противоречия переходного времени. Серову было свойственно откликаться и на воздействия со стороны. Он был учеником , но вместе с тем находился под действием . Новые западные веяния его касались так же, как и преклонение перед или античной архаикой. Все это делает изучение рисуночного творчества Серова очень трудным. Если ответить на вопрос, что рисовал Серов, то надо указать, что рисовал он все, быть может, меньше посвящая в рисунке внимания только пейзажу, сразу воспринимаемому им в цвете. Во всем нашем труде мы избегаем резкого, методологически в этой резкости всегда уязвимого, противопоставления того, что рисовал тот или иной мастер, тому, как он это делал. В монографической характеристике рисунка Серова ответ на вопрос как, чем, почему рисовал Серов остается неизбежным.
были очень разными. Он рисовал людей и животных, оставил большую группу академических, учебных рисунков, был признан лучшим рисовальщиком портрета. Его надо, в противовес высказанным не раз мнениям, считать замечательным мастером иллюстрации: его рисунки на темы басен Крылова, сравнительно недавно собранные воедино, являются одной из наиболее замечательных и бесспорных вершин русской графики. Но Серов был и сатириком. Его политические карикатуры эпохи первой русской революции не будут забыты историей. Серов был, помимо этого, художником, очень чутким к красоте прошлого. У него имеются чисто археологические или историко-художественные рисунки, посвященные античному миру, выполненные с таким теплом и правдой постижения, что их никак нельзя сопоставить с академическими «штудиями» с гипсов. Серов безупречно, всегда очень тактично рисовал обнаженное человеческое тело. В его рисуночном творчестве весьма большое место занимают самые беглые наброски будущих композиций картинного или декорационного назначения и рисунки высокой законченности. Больше того, Серов создал особый вид крупномасштабного рисунка, предназначая ему быть или воспроизведенным как плакат (сюда относится его известная «Начал жении. Уже детские наброски Серова замечательны именно по тому, с какой динамикой Серов изображает тройки и цирковых лошадей, повозки или бегущих собак. «Летящий галоп» — обследованный в свое время искусствоведами синтетический прием изображения движения—налицо в этих ранних рисунках, поражающих своей «недетскостью». В дальнейшей своей художественной практике Серов замечательно рисовал лошадей самой разной породы, разного назначения, времени. «Арабы», скаковые дорогие лошади, лохматые деревенские кони, усталые и мало красивые в рисунках иллюстративного (к Крылову), исторического, портретного, пейзажного содержания, все время сопровождали замыслы Серова. Лошади его поразительно живы, характерны, интересны. В них — индивидуальная выразительность, безразлично от того, трактована ли фигура коня тонально, пятном цвета или линейно, дробным или непрерывным сочетанием штрихов. Уже первая самая любовь Серова-рисовальщика к лошадям позволяет отметить в нем важное. Серов рисовал не только все, но и всячески. Он то стремился к передаче объема могучего и тяжелого тела силача-першерона, то к фиксации красоты и стройности породистого коня. Ни разу, однако, ие сделал Серов во всех своих сотнях набросков лошади (как и других животных) из нее «чучела», чего-то неподвижного.
рисовать с самых ранних лет. Быть может, даже первые его переживания в кабинете отца-композитора, бывшего также и рисовальщиком, рассматривание Бюффона (книги о животных с цветными таблицами) предопределили его интересы. Все биографы Серова, начиная от его матери, автора известных «Воспоминаний», подчеркивают подлинную страсть Серова к «лошадкам», к изображению животных, добавим — в двиИзложение непосредственной творческой биографии даже такого мастера, как , не может входить в круг наших обязанностей. «Воспоминания» В. С. Серовой, О. В. Серовой, труды , Н. Э. Радлова, С. Р. Эрнста, Н. И. Соколовой о Серове известны. Детские рисунки Серова дали нам уже повод кое-что сказать о нем. Необходимо остановиться на двух этапах ученических годов мастера: у в Париже и в России и затем у в Академии. Пребывание Серова, в промежутке между двумя «репинскими» этапами, в Киевской школе Мурашко заслуживает упоминания, но, к сожалению, оставило слишком мало материалов.
Совсем зрелыми, т. е. качественными настолько, что к ним можно предъявлять требования, как к настоящим реалистическим рисункам, являются работы мальчика-подростка
в его поездках в Запорожье. Впервые опубликованные в известной монографии рисунки Серова из его альбомов 1879 и 1880 гг. включают в свой состав очень похожие портреты (в том числе самого РепинаПортрет художника Ильи Репина. 1892Холст, масло, 66,4 х 53,3Государственная Третьяковская галерея), деревенские пейзажи, композиции на темы «Запорожцев». По качественной силе лучше других такие рисунки, как «Сенцы», «После пожара», выполненные с натуры, сильные, свежие и реалистические изображения того, что видел молодой Серов вокруг себя в деревне. Карандаш молодого художника смело и энергично передает тон, освещение, перспективу. Сравнительно менее удавались в то время Серову жанрово-фигурные сцены («Ледокол», сепия из альбома 1880 г.). Пятнадцати-шестнадцати лет Серов, как известно, поступает в Академию Художеств и становится учеником . Перед историком русского рисунка встает во весь рост увлекательная проблема: освещение вопроса сходства и несходства между собой учеников Чистякова, меры освоения системы, о которой мы говорили в своем месте, отдельных достижений школы, и в том числе Серова.
Весьма наглядные, можно сказать, прекрасные примеры рисунков чистя-ковской школы - ПортретПортрет П.П. Чистякова. 1881Бумага, черный карандаш, растушка, 34 х 25,3Государственная Третьяковская галерея самого учителя, П. П. Чистякова, выполненный в 1881 г. почти в одно и то же время В. Е. Савинским и В. А. Серовым, открывает «соревнование» между учениками мастерской, позволяет нам учесть своеобразность старшего из воспитанников Чистякова, Савинского, и младшего, Серова, ставшего одним из неоспоримых новаторов русского рисунка. в свое время произвел сопоставление обоих портретных изображений Чистякова — рисунков Савинского и Серова. Первый из них, по мнению , «строже», чем у Серова, «математичнее», «но сходства у Серова больше, и оно тоньше и глубже». Мы обязаны к этому добавить, что рисунок Серова мягче. Серов (31 марта 1881 г.) нарисовал Чистякова почти в полный профиль, все внимание сосредоточив на решении поставленной передним учебной задачи, так как выполнен портрет, иа основании разысканий Н.М. Молевой, в мастерской Чистякова, позировавшего своим ученикам. Главное в портрете работы Серова — голова Чистякова, выражение его глаз; череп построен четко, фон затенен со светлой стороны лица. Савинский, бывший уже зрелым мастером, нарисовал ЧистяковаПортрет П.П. Чистякова. 1881 15 апреля того же года. Что сразу отличает его рисунок от серовского — это использование белил для бликов, завершенность образа Чистякова в трехмерном пространстве, в пластике. Думается, что Чистяков у Савинского не менее похож, не менее отчетливо характеризован, но сам рисунок суше, в известной мере обыкновеннее, чем серовский. От затенения фона около головы Савинский отказался; затенение имеется только внизу, где оно в известной мере передает световоздушную среду. Но с плоскостью листа более живописный рисунок Серова согласован лучше, нежели пластически-трехмерный Савинского.
, , Савинского, Баруздиной, затем , , Я. Ф. Ционглинского — показала выставка, устроенная в Академии Художеств СССР в марте 1955 г. Выставка дала повод провести конкретное сопоставление академического рисунка самого 1840—1850-х годов с рисунками его учеников 1880-х годов; позволила установить некоторые итоги творческого соревнования лучших молодых воспитанников Чистякова друг с другом. К характеристике рисунков и акварелей раннего Чистякова мы возвращаться не будем; заметим, что в общем рисовали «чистяковцы», конечно, именно благодаря ему самому, сознательнее, чем их учитель, когда числился он учеником профессора П. В. Васина в 50-х годах XIX века. В числе рисунков Серова времени его учения у Чистякова мы встречаем и портретные, и фигурные — с гипсов (в том числе быстрые, за 10—15 минут), и натурные, сначала анатомические, со скелета, черепа, костей, затем с живой мужской модели, рисунки разной степени законченности; начинаются в практике Серова и его занятия «серьезной акварелью», о чем мы говорили выше.Рисуя гипсы, Баруздиной. «Апоксиомен» Лисиппа нарисован Серовым неоспоримо лучше. У Баруздиной не удался ракурс ног и рук знаменитой статуи, они вышли неестественно велики; не удалась и голова; у Серова не только это «вышло», но передано и пространство, в котором стоит фигура, и освещение на ней; в силу этого прекрасно понята и вылеплена вся пластическая суть статуи; только непонятно резко, слишком детализованно нарисованы колени. За свой рисунок (экзамен 4 апреля того же 1881 г.) Серов получил сравнительно высокий номер— 15-й. Гораздо ниже оценивались Академией 80-х годов его рисунки натурщиков. На экзамене 26 ноября 1883 г. Серов рисовал того же натурщика, в той же позе с поднятой левой рукой, что и . Серов получил «105-й номер», Врубель — «85-й». Сопоставление обоих листов, хранящихся в Музее Академии Художеств, заставляет счесть рисунок Врубеля действительно более удачным; по всей вероятности низкое место рисунка Серова объясняется его явной незаконченностью. Серов, как это подчеркивают все знавшие его, был медлителен, упрям, склонен был бросать раз начатое, если не удовлетворяло оно его в том или ином отношении. Мы знаем, что так он поступил и с самой Академией Художеств.
входит в соревнование с племянницей и любимицей , В. М.«Соревнование» с
и с Дервизом лежит в основе по-настоящему выдающихся ранних акварелей . Выставка и его учеников 1955 г. показала интересную преемственность трактовки акварели в работах самого Чистякова и Врубеля. К 1880-м годам относятся замечательный акварельный натюрморт Чистякова (гипсовая статуя Венеры на ярко-красном фоне, ГРМ) и аналогичная акварельная композиция Врубеля. Уроки Чистякова, требовавшего внимания к малым вещам, к изображению карандаша, с рисования которого он заставлял начинать, тюбика с краской, какой-нибудь чашки, приобрели блестящий пример в небольшой по размеру, но высокоценной акварели Серова, как раз изображающей тюбик (ГРМ). В рисунках итальянским карандашом с натурщиков 1883, 1884, 1885 гг. Серов показывает несомненные успехи. Тот натурщик, за которого Серов получил 35-й номер на экзамене 12 марта 1883 г. (со спины), был еще только рельефом светлой фигуры на темном фоне; группа двух натурщиков (19 мая 1884, 27-й номер) по-настоящему уже размещена в пространстве и выразительна. Голову натурщика, который в этой группе изображен стоящим, Серов в 1885 г. нарисовал как портрет простого русского человека, внимательно и тепло.Портретные рисунки интереснее, живее, новее. Еще в 1880-х годах, рисуя лицо своей материЦикл «Бочки». 1968—2007Картон, темпера, 50 х 36Частное собрание, Серов умеет так выделить глаза, так остро использовать для усиления характеристики лица бросаемую профилем тень, так, совсем неожиданно, обвести щеку одной только плавною линией карандаша, что волей или неволей приходится признать: подобных серовским портретных рисунков у нас не было раньше.
— тема специального обследования. В ряде случаев, выполняя их, Серов тоже «соревновался», например, с . В письме к невесте своей Абрамцева в 1884 г. Серов рассказывает: «Рисовали мы: Васнецов и я с Антокольского, и представь, у меня лучше, строже, манера хорошая и похожа, если не совсем, то во всяком случае похожее васнецовского». Свой успех Серов связывает с методом и продолжает: «Антокольский хвалил особенно за прием — это последнее меня очень радует, радует, что прав Чистяков и его манера». Васнецов был также, как говорили мы выше, учеником Чистякова, но, по словам , у Чистякова «недоучился» (тогда как Савинский — «Переучился»). По сравнению с портретными рисунками Васнецова работы Серова, конечно,Портретное рисование — гордость русского искусства. Нет сомнения, что классики первой половины XIX века,
, , , создали неповторимые шедевры карандашного и акварельного портрета. Во второй половине XIX века создал небывалый ранее вариант станкового крупного по формату монохромного портрета, где рисунок переключается в особого рода живопись; прекрасны были многие портретные рисунки . достойно включается в ряд этих крупнейших наших мастеров. Для каждого из рисуемых им лиц он находит нечто новое в приеме, в композиции, в использовании не только техники, но и почерка рисунка. Его система штрихов порой дробна, порой слитна.Его композиции для портретного рисования поражают иногда своей новизной и смелостью. Он рисует голову часто в ракурсе сверху, благодаря чему получается необычайно выразительное выделение в рисунке взора изображенного лица (голова девушки, 1896); он создает более сложные портретные рисунки, в которых стоящая полуфигура портретируемого оказывается живущей в пространственном окружении, не конкретно изображенном, но переданном двумя-тремя намеками, полными содержательности (портрет-набросок знаменитого скрипача Изаи, балерины Т. П. КарсавинойПортрет балерины Т.П. Карсавиной. 1909Бумага, графитный карандаш, 42,7 х 26,7Государственная Третьяковская галерея, артистов Художественного театра); набрасывает силуэт фигуры, порой включая ее в обрамление (портрет П. М. Третьякова из-б. собрания С. С. Боткина); он создает замечательные по живости акварельные портреты-картины («Мальчик Саша Серов за книгойСаша Серов. 1897Бумага, акварель, белила, 42 x 58Частная коллекция» или изумительная «С. М. ЛукомскаяПортрет С.М. Драгомировой-Лукомской. 1900Бумага на картоне, акварель, белила , 43 x 41Государственная Третьяковская галерея», 1900 г.) и, наконец, монументальные по размеру («ШаляпинПортрет Ф.И. Шаляпина. 1905Холст, уголь, мел, 235 х 133Государственная Третьяковская галерея», 1905) или по действию (плакат «Анна Павлова») рисунки портретов во весь рост, полные такой убедительности характеристики, какой до Серова такими средствами не достигалось. Широкие штрихи мягкого, угольного типа карандаша, позволяющего в одном рисунке дать целую гамму оттенков черного, очень легкая, «воздушная» черта, чуть подцвеченная («Портрет дочерей С. С. БоткинаПортрет детей С.С. Боткина. 1900Бумага, акварель, белила, итальянский карандаш, 49,8 х 40,3Государственный Русский музей», ГРМ), подлинно властная, длинная, большая линия, гнущаяся свободно, передающая очертания фигуры, ее жест, своеобразную «мелодию движения» («ЩербатоваПортрет П.И. Щербатовой. 1911Холст, уголь, 242 х 184Государственная Третьяковская галерея», ГТГ),— все это было на вооружении у Серова, как у художника, всегда и всюду ищущего содержания, проникающего в суть изображаемого. Портретный рисунок Серова нов в том отношении, что он самую линию — средство изображения — умеет делать средством характеристики. Серова много упрекали за стилизованный, действительно странный, необычный большой портрет, изображавший космополитическую — в самом точном смысле этого слова — артистку-танцовщицу и актрису Иду РубинштейнПортрет Иды Рубинштейн. 1910Холст, темпера, уголь, 147 x 233Государственный Русский музей. Линии, очерчивающие ее фигуру, действительно до предела упрощены, угловаты, «примитизованы». Если видеть в такого рода рисунке самоцель, он был действительно торжеством условного модернизма. Считать, что образ Иды Рубинштейн фиксирует не реальный излом, а торжество болезненного декаданса, означает действительно в этом случае самого Серова отдать декадентам. Но стоит сообразить, как характеризуют эти немногие нарочито угловатые очертания весь космополитизм, всю псевдокрасбту модерна, чтобы понять метод Серова-рисовальщика. Он был прав, говоря о себе, что сам он «злой». писал об «Иде Рубинштейн»: «Какой жесткий рисунок: сухой, безжизненный, неестественный...». Репин был прав в оценке рисунка. Стоит, однако, только представить себе (что вовсе не трудно) портрет Иды Рубинштейн, нарисованный Серовым «мягко, жизненно и естественно», и нам нетерпимым показался бы самый замысел художника — дать портрет современной деятельницы театра без одежд.
Что это именно так, что жесткость рисунка — характеристика именно Иды РубинштейнПортрет Иды Рубинштейн. 1910Холст, темпера, уголь, 147 x 233Государственный Русский музей, а не , показывают другие рисунки, выполненные Серовым с женской модели. Их много. Серов в их числе оставил нам и очень законченные большого размера листы, выполненные самой разнообразной техникой, и беглые наброски-«крокй», и этюды движения, и, как он сам указывал своим ученикам, «портреты модели и портреты табуретки». Издревле, от времен борьбы Энгра и Делакруа, возможно от времен противопоставления Пуссена и Рубенса, мастера мирового рисунка ощущали методологическую различность рисования «от контура», линейно-очеркового (Энгр; Пуссен рисовал, как известно, очень живописно), и рисунка «от внутренней формы» (Делакруа, Рубенс). У Серова мы находим и те и другие. Большой великолепный рисунок модели в знаменитом частном собрании Е. В. Гельцер не только выполнен (углем) линейно-контурно, но и подчеркнут в этом трактовкой тени, которая проложена в рисунке фигуры справа по краю, подкрепляя очертание. Замечательный по живописности рисунок наклоненной модели в ГРМ из собрания С. С. Боткина (1900) весь построен на «внутренних» штрихах и передает вполне реально фигуру, обходясь вовсе без контура. У Серова имеются рисунки и вполне пластические, сберегающие контур, отчетливо моделирующие внутриконтурный объем фигуры с применением световых бликов, с использованием тени. Серов — один из немногих мастеров русского рисунка нового времени, который внимательно присматривался к методике рисования старых мастеров. Последний из указанных примеров — образец рисования в «три карандаша», как говорили старые мастера (белое и черное на цветной бумаге). Что отличает рисунок Серова от рисунков -— это отказ Серова от затирания или растирания штрихов. Каждый из них у Серова обычно открыт и придает рисункам особенную динамику. Одним из лучших рисунков тела у Серова можно счесть его очень живой этюд с натурщицы-негритянки (1905); он не только художественно завершен, но и внутренне человечен.
иллюстрацияхМартышка и очки. 1895—1911Бумага, графитный карандаш, 26,7 х 42,5Государственная Третьяковская галерея к Крылову эти знания повадок животных, наблюдения художника над их «минами» «спользованы в совокупности, которая не могла бы быть названа иначе, чем типизацией в самом точном смысле слова. О Серове-иллюстраторе писали неоднократно. В ту эпоху — от второй половины 90-х годов XIX века до года смерти художника,— когда исполнялись композиции к Крылову, русская иллюстрация как таковая, как самостоятельная область графики, переживала особый период. О нем говорили, подчеркивая торжество новых принципов фотомеханической репродукции, с одной стороны, особого «стиля», условно-декоративною,— с другой. Здесь, в истории русского рисунка, нам можно коснуться всего этого лишь вкратце. В том. что касается Серова, следует с самого начала сказать, что принцип его иллюстрирования — внекнижен. Серов—один из первых и лучших русских представителей станковой графики. Произведенный в не столь давнее время опыт использования рисунков Серова к крыловским басням в виде иллюстрациийВолк и Журавль. 1895—1911Бумага, графитный карандаш, 26,7 х 42,5Государственная Третьяковская галерея к печатному тексту показал это «от обратного»: рисунки Серова обладают совсем особенным качеством, воспринимаются как самостоятельные, имеющие законченность в себе; это — реалистические образы животного мира, настолько впитавшие в себя басенное содержание, что они почти не нуждаются ни в подписях, ни в комментариях, ни в соседстве с текстом, которое часто бывает необходимым для иллюстрации среднего качества, порой — убийственным для иллюстрации слабой. Иллюстрации Серова к басням Крылова подлинно «эпичны». Серов создает свой мир животных на равных правах с баснями Эзопа и Федра, Лафонтена и Крылова. Еще отметил, как изумительно поняты и использованы Серовым фигура и повадка вороны в басне «Ворона в павлиньих перьях». Зрителю ясно из самого рисунка, что ворона — глупа и важничает, что она нацепила на себя наряд, ей не свойственный, что она немедленно будет его лишена. Нам ясно, что «МартышкаМартышка и очки. 1895—1911Бумага, графитный карандаш, 26,7 х 42,5Государственная Третьяковская галерея» не умеет обращаться с «очками», что у «зверей» — «мор», что «квартет» обречен на какофонию. Серов сумел передать всю трусливую лживость волка, попавшего на псарню, одною щетинисто-дрожащей линией его взъерошенной шерсти. Изучение рисунков к басням дает, возможно, ключ ко всему рисуночному творчеству Серова. Он начинал с очень беглых, «стенографических» набросков зверей, предметов, деталей пейзажа в своих альбомах; переносил их в более крупный формат, в рисунки «композиционного» качества, устанавливающие место действия и его развитие. Затем наступало исключительно интересное, методически важное для Серова искание типического. Рисунки Серова — все глубоко реалистичны. Обобщение и заострение, две особо важные для достижения типического черты, ясно видны в том процессе, каким пользовался Серов. Это — постепенное «калькирование», прорисовывание композиции с одного листа на другой; не простое повторение и не сбережение на память того, что понравилось, что создано, как это встречалось в практике еще Ф. П. Толстого. Серов пользовался превосходной полупрозрачной французской бумагой для рисования «на свет» каждый раз все более содержательно ясных, все более простых, все более доходчивых и обогащенных образов. Тем самым он искал и находил верное решение содержания басни.
был изумительным рисовальщиком животных. Помимо лошадей — его самого раннего увлечения, в том же детском альбоме № 26580 в Третьяковской галерее, откуда взят нами первый пример его рисунка, имеются наброски со львов; из птиц он с особой любовью рисовал ворон. Есть замечательные рисунки Серова с собак. ВВ баснях самого Крылова, в текстах начала XIX века налицо и аллегоризм, и сказка, действующие в баснях звери и люди порой четко жизненны, исторически конкретны, порой являются эмблематическими олицетворениями. Иллюстрирование басен в силу этого чрезвычайно трудно. Первые иллюстрация басен вообще не удовлетворяют нас тем, что они становятся на позиции наивного пересказа сюжета басни; таковы первые печатные иллюстрации инкунабул (изданий Германии XV века) Пфистера и Цайнера, гравюры XVIII и начала XIX века. Француз Гранвиль в 40-х годах XIX века, иллюстрируя Лафонтена, превращал животных в людей, делая это с большим мастерством; мы не удивляемся, видя хотя бы кисть живописца в руке обезьяны или лорнет в лапе лягушки. По пути полного очеловечения образов животных шел в Германии и В. Каульбах как иллюстратор «Рейнеке-Лиса» Гёте. В 1860-х годах создал замечательную серию иллюстраций к Крылову, полностью перенеся действие их в мир человеческих отношений, совсем отказавшись от животного эпоса. Его антиподом выступил в несколько более позднее время И. С. Панов, один из участников четверговых собраний Артели 1860-х годов, выполнивший совершенно «натуралистически», т. е. без какой-либо попытки выявить смысл басни, внешние зарисовки обыкновеннейших свиней под реальнейшими деревьями, самых простых грызущихся собак в качестве явно ничего не дающих, ничем не обогащающих читателя-зрителя картинок к книжке басен. В 1890-х годах А. И. Кандауров, один из «молодых», подошел к Крылову с попыткой ввести в изображение басенных животных большую осмысленность. Как всякий останавливающийся на полдороге он не достиг настоящего высокого уровня. шел собственной дорогой и, очевидно, не знал и не интересовался никакими опытами своих предшественников. Лучший вообще иллюстратор басен (Лафонтена) Г. Дорэ ему противоположен; у Дорэ — декоративно-пейзажная, усложненная композиция стала почти самодовлеющей целою иллюстрации. То, что дает Серов,— предельно лаконично, немногословно, совсем не преследует целей декоративности, и там, где Дорэ работал для тоновой ксилографии, Серов стал осуществлять свои рисунки в технике линейного офорта.
Нет сомнения, что выбор той или иной графической техники для всякого вдумчивого художника не случаен. Офорт в трактовке рисунки портретов.
редкостно интересен. Испробовав в рисунках к басням карандаш (два вида: более жесткий и более мягкий), перо, кисть, тушь, акварель черную и цветную, Серов обратился к офорту, потому что он давал замечательные возможности сочетать в единой рисуночной композиции штрихи самой разной выразительности и характеристики, к тому же позволяя художнику, изготовляющему рисунок, создать одновременно печатную форму для его распространения. Серов выполнил, как известно, также и ряд литографий. Они великолепны какМенее всего был ЕвропеПохищение Европы. 1910Холст, масло, 71 х 98,7Государственная Третьяковская галерея» — картине 1909—1910 гг. В одном из его альбомов ГТГ, разрабатываемых А. М. Лесюк, сохраняются сделанные один за другим наброски к композиции «Диана и Актэон». Ни один не отброшен, ни один не доделан или исправлен. Набросав свою мысль почти стенографически бегло, Серов тотчас же переходил к следующей вариации той же сцены, ища творчески, неутомимо. Эта неустанность поисков все более правильного, более глубокого, лучшего художественного решения замысла отмечается и в вариантах подлинно замечательных политических карикатур Серова, связанных с 1905—1907 гг. Связь Серова с народом — прекрасная и благородная черта его.
замкнутым, далеким от общества, нелюдимым индивидуалистом. Он был неутомимым работником в искусстве. Метод постоянных перерисовок и прорисовок, стремление к все большей простоте и, если угодно, монументальности изображения проявляются в серии его рисунков к «самодовлеющей задачи, как стремления уйти от современности в прошлое или замкнуться в «башне из слоновой кости» субъективного идеализма. Нам ясна близость Серова и к , и к Репину, и к «младшим» передвижникам. Серов как рисовальщик был сродни и таким преемникам , как Д.Н. Кардовский или Д.А. Щербиновский, бывшим, подобно Серову, учениками и Чистякова, и . Неожиданно интересную параллель Серову образует Я.Ф. Ционглинский, с одной стороны, «импрессионист», с другой — жизненный мастер декоративного рисунка; с последним не напрасно сблизил Серова автор парадоксальной, неверной в ее эстетической сущности и вместе с тем острой монографии, Н. Э. Радлов. Были в разной мере близки к Серову и , и В. Н. Мешков, и , и разносторонний мастер графики , офортист, ксилограф и недостаточно оцененный еще рисовальщик, также работавший у Чистякова. Бесспорно очень многое, с другой стороны, передал Серов своим ученикам по Московскому Училищу живописи, ваяния и зодчества, начиная от Н.П. Ульянова. Всех эстетических и практических особенностей рисунка конца XIX столетия, проявившихся в кругу Серова, мы, конечно, не исчерпали. Творчество В.А. Серова-рисовальщика, в котором мы стремились подчеркнуть только самое для нас важное, остается в наших глазах одновременно и завершением, и одной из высших точек развития всего русского искусства рисунка второй половины XIX в. Сравнивать лучших мастеров русской графики между собой, выводить им «номера» по качеству, как это делалось в старой Академии Художеств, нам не представляется нужным. Рисунок новых русских мастеров — редкостно разнообразен.
достойно откликнулся на первую русскую революцию. Сохранившиеся рисунки его для сатирических журналов того времени, опубликованные частично, представляют собой живые и яркие отклики того, что художник видел и чувствовал как очевидец 9 января 1905 г., как разоблачитель царизма. Самой прямой и острой политической сатирой Серова является имеющийся в вариантах его рисунок, изображающий Николая II с теннисной ракеткой под мышкой, нацепляющего кресты наград на бравых и бездушных исполнителей его воли, тогда как слева, за ничтожной фигурой царя, лежат тела убитых. И в этих вариантах видно, как искал Серов простой, предельно выразительной, обобщенной и острой линии, перерисовывая, прорисовывая, типизуя. С другой стороны, в группе композиций, посвященных похоронам Н.Э. Баумана, Серов стремился, рисуя быстро и обобщенно, показать массы, огромность слитного движения, не выделяющего ни одной фигуры неодолимого потока людей, выражающего, передающего волю народа. Нет сомнения, что в такой трактовке Серов ближе к исторически правдивой передаче 1905 г., нежели , В.Е. Маяковский или иностранные художники — свидетели первой русской революции. То, что можно было бы рассказать о рисунке в творчестве В. А. Серова, нами сделано, конечно, недостаточно; все, что означает взнос В.А. Серова в историю русского рисунка, вообще до конца еще не может быть выявлено. Вместе с тем и то немногое, что здесь сказано в общих пропорциях и масштабах данного исследования, достаточно показывает значительность, подлинное новаторство Серова как рисовальщика. Его жизненный путь был противоречив. Членом Товарищества передвижных художественных выставок он был не столь долго. Вместе с тем Серов был и остался реалистом. В его правдивом рисунке нет того, что будет отличать его личных друзей то «Миру искусства», Бенуа и Сомова в первую очередь: подражания Западу или старине, «стилизаторства», какК сожалению, мало опубликовано рисунков Лукиана Попова, которого можно бы было после Касаткина считать одним из первых художников русского пролетариата. Из молодых, близких к реализму художников можно указать пейзажистов — П. И. Петровичева, М. X. Аладжалова, , замечательного по разносторонности мастера и многих других, например К. К. Первухина, . Расцвет их деятельности относится уже к XX столетию.
Можно ли уже здесь нам подводить некие итоги тому огромному наследию, какое представляет собой рисунок всего XIX века? Достаточно ли полон был наш охват его материалов? Мы брали, помимо характеристики лучших мастеров русского рисунка, в качестве примеров также и достижения искусства братских народов. Мы слишком уважаем и любим искусство Украины, чтобы обойти молчанием его достижения. Украина иллюстрирует многие положения нашей общей истории, и мы прибегнем здесь к двум примерам ее рисунка.
Попробуем коснуться вопроса самой главной для нас важности: как рисовали в конце XIX века? Что рисовали? Где, чему и как учились рисовать?
В Киеве на рубеже XX столетия кончает свою деятельность рисовальная школа Н. И. Мурашко. Во главе нового этапа развития рисунка на Украине в начале XX века становится
, и его мы можем, конечно, считать одним из лучших представителей рисунка и акварели прежнего, остающегося верным лучшим традициям критического реализма, связанного с народом искусства. Вместе с тем требования становятся более повышенными: новая школа в Киеве из частной стремится стать государственной.Из Одессы переезжает в Петербургскую Академию И. (О.) Э. Браз. Очень талантливый рисовальщик, он становится одним из лучших в мастерской Репина. Его рисунок — точен, энергичен, пространственно-объемен. По-своему, но хуже, чем Браз, но совсем по-другому, рисовал
. Браз рисовал твердо, Малявин — мягко, пятнами.Он тоже был в мастерской БабыБабы. (Зеленая шаль). 1914Холст, масло, 230 х 205Частная коллекция» Малявина и затем его многие рисунки графитом и цветными карандашами посвящены в первую очередь костюмам, живописным впечатлениям. Не случайно пришел, пройдя школу и , и мюнхенца Ашбе, к пониманию двух качеств рисунка: «точного» и «приблизительного». Качественным как рисунок мог быть только первый; но к второму стало все более склоняться творчество многих русских художников нового столетия. «В рисунке надо вкладывать чувство и частичку творчества»,— записала в своем дневнике 1896 г. А. П. Остроумова.
. Он стал любимцем «Мира искусства», и его рисунок, как и его живопись, представлялись наиболее «новыми» в конце 1890-х годов. Малявин был в стороне от западных влияний, если не считать проблематического его сходства с шведским живописцем А. Цорном. «Мы считаем, что подлинно наследником всего великого, что было достигнуто русским искусством XIX века, как и
, так и и , стало только искусство многонационального советского народа. Мы учитываем и то, что прежде чем победить, надо было пройти сквозь немалое количество трудностей и опасностей, побед и поражений. Быть может, поэтому говорить об итогах развития русского рисунка XIX века еще преждевременно.