В. Суриков из собрания Государственной третьяковской галереи. 1984. Автор: Большакова Л.А.
XVII век был для Сурикова самым притягательным в истории России. Бунтарский дух народа проявился тогда как в восстании Разина и «соляных бунтах», так и в движении раскола, начавшегося в середине века и продолжавшегося при Петре I. Когда-то в детстве услышал
рассказ о неистовой боярыне, принявшей смерть за старую веру. Феодосия Прокопьевна Морозова, жена боярина Морозова, воспитателя царя Алексея Михайловича, была ярой сподвижницей протопопа Аввакума, возглавлявшего раскол. Сведения о ее трагической судьбе художник нашел в трудах современных ему историков: И.П. Забелина, В.О. Ключевского, Н.С. Тихонравова. Работая над картинами, Суриков внимательно изучил исторические документы, современные событиям. Так, создавая «Стрельцов», Суриков воспользовался дневником секретаря австрийского посла в Московии Иоганна Георга Корба, свидетеля казни бунтовщиков в Преображенской слободе на Яузе, почти «дословно» перенеся на холст его воспоминания об увиденном.Новому полотну предшествовала продолжительная подготовительная работа. В собрании галереи находится множество рисунков, набросков, этюдов, эскизов, показывающих развитие замысла, его постепенное созревание и оформление в окончательное композиционное и колористическое решение.
Ранним утром по узкой московской улочке в простых крестьянских розвальнях везут на поругание боярыню Морозову, идущую на муки и смерть за старую веру. Исступленное, иссушенное огнем фанатизма лицо ее приковывает к себе взгляд зрителя. Взметнувшаяся в двуперстном, старообрядческом знамении рука, весь облик Морозовой полны огромной духовной силы. Разметавшиеся черные бархатные одежды придают ее фигуре, и так преувеличенной в размерах, еще большую монументальность и значительность.
Контраст белого и черного в картине необыкновенно выразителен. Он подчеркивает трагическое содержание происходящего. Колористическое решение многих полотен Сурикова рождалось под впечатлением того или иного цветового эффекта. Художник рассказывал: « . . . Раз ворону на снегу увидал. Сидит ворона на снегу и крыло одно отставила, черным пятном на снегу сидит. Так вот этого пятна я много лет забыть не мог. Потом «Боярыню Морозову» написал. Да и «Казнь стрельцов» точно так пошла: раз свечу зажженную днем на белой рубахе увидал, с рефлексами».
Кажется, весь московский люд того времени изображен на этом полотне. Боярыня господствует над толпой, но не подавляет ее. Для Сурикова судьба Морозовой — это повод, чтобы показать трагедию неосуществленных народных чаяний, напрасного, не знавшего верных путей протеста. Художник сказал однажды: «Я не понимаю действия отдельных исторических лиц без народа, без толпы; мне нужно вытащить их на улицу». Отзвуки духовного подвига Морозовой, ее физических страданий по-разному преломляются в каждом участнике сцены. Сидящий на снегу в жалком рубище юродивый, возможно, один из тех, кого призревала в своем доме Морозова, открыто отвечает на призыв боярыни двуперстным знамением. Мудрым состраданием полны и странник со старообрядческим посохом в руках, и пожилая горожанка, держащая платок, расшитый жемчугом (символизирующим в народной поэзии слезы). Низко склонилась боярышня в золотом платке и сине-голубой шубке. В образе боярышни воплощены душевная кротость и стойкость. Не случайно художник сопоставляет ее с Богоматерью на иконе, видной на стене церкви. В наклоне головы, в цветовом решении фигуры, в идее самоотвержения лежит это сопоставление. Женские персонажи, изображенные с проникновенным лиризмом, особенно удались Сурикову. Они наделены подлинной красотой, в них раскрыты национальные черты характера русской женщины: доброта, отзывчивость к человеческим страданиям, душевная мягкость и вместе с тем стойкость в жизненных испытаниях, готовность пойти на подвиг. Тщательная психологическая разработка образов у художника достигает совершенства. В картине раскрывается великое множество человеческих чувств и переживаний. И в этом разнообразии не тонет главное, что волновало Сурикова: красота народного характера, торжество человеческого духа.
Сохранились многочисленные эскизы к картине, в которых отразились поиски ее композиционного решения.
остановился на диагональной композиции, наиболее полно передающей эффект медленного движения саней-розвальней сквозь толпу.Суриков часто в своих картинах прибегает к приему уплотнения пространства. Строя большое монументальное полотно, художник преодолевает ставший традиционным способ иллюзорной передачи пространства, по-новому относится к плоскости. В «Утре стрелецкой казни», сблизив изображение собора Василия Блаженного с передним краем картины, он добивается впечатления заполненности площади людьми. Но человеческое море не поглощает главных героев картины. В «Боярыне Морозовой»
еще более последовательно проводит этот принцип. Он предвосхищает здесь композиционные приемы, которые будут использоваться художниками последующего поколения.В живописно-пластическом решении полотна также учитываются декоративные задачи. Красочные пятна одежд, очерченные контуром, насыщенны, звучны. Орнамент активно участвует в создании «ковровой» декоративности картины. От разноцветья одежд падают рефлексы на лица, на снег, эти же оттенки проступают в красках пасмурного неба. Голубовато-серебристый воздух зимнего дня как бы смягчает пестроту толпы, объединяя все в гармоничную цветовую гамму. Суриков приспосабливает пленэр к задачам создания монументального полотна.
Одежды, архитектурные детали, любовно переданные художником, воспроизводят своеобразие русского быта тех времен. Столь же национален и самоценен в «Боярыне МорозовойБоярыня Морозова. 1887Холст, масло, 304 x 587,5Государственная Третьяковская галерея» пейзаж. Художник соединил приметы красноярских и московских улочек, выявляя в их облике черты города XVII века. Суриков вспоминал: « .. .переулки все искал, смотрел; и крыши где высокие. А церковь-то в глубине картины — это Николы, что на Долгоруковской».
В пейзажных этюдах к картине
с увлечением воспроизводит живое пленэрное впечатление от московского заснеженного бульвара, от следов полозьев, от рыхлого снега, взятого в рефлексах морозного зимнего дня. «На снегу писать, все иное получается. Вон пишут на снегу силуэтами. А на снегу все пропитано светом. Все в рефлексах лиловых и розовых, вон как одежда боярыни Морозовой —верхняя, черная; и рубаха в толпе. Все — пленэр», — говорил художник.На пути создания большой картины, несущей в себе высокую мысль о подвиге во имя людей, заключающей этическое понимание красоты, Суриков стал последователем великого Александра Иванова. В работе над этюдами он воспринял и некоторые особенности изобразительного опыта Иванова. Как и его предшественник, Суриков ищет в жизни, часто подолгу, эквивалент задуманному в картине образу. «В типе боярыни Морозовой — тут тетка моя Авдотья Васильевна, что была за дядей Степан Федоровичем, стрельцом-то с черной бородой», — вспоминал Суриков. Но этюд с Авдотьи Васильевны не удовлетворил Сурикова. Жадно и пристально изучая натуру, Суриков стремился в частном выразить общее, соединить реальное с идеальным, найти в настоящем прообразы, подлинно соответствующие замыслу исторической картины. Вспоминая о поисках образа Морозовой, Суриков рассказывал М.А. Волошину: «Только я на картине сперва толпу написал, а ее после. И как ни напишу ее лицо — толпа бьёт , . . Ведь сколько времени я его искал. Все лицо мелко было. В толпе терялось. В селе Преображенском на старообрядческом кладбище — ведь вот где ее нашел... И вот приехала к нам начетчица с Урала — Анастасия Михайловна. Я с нее написал этюд в садике в два часа. И как вставил ее в картину — она всех победила». Этот этюд по силе художественного воздействия, по выраженной в нем духовной подвижнической страсти сопоставим с этюдом Иванова к образу Иоанна Крестителя для картины «Явление Христа народу».
Пленяющие русской красотой женские образы также взяты художником из жизни. «Девушку в толпе, это я со Сперанской писал — она тогда в монашки готовилась. А те, что кланяются, — все старообрядки с Преображенского». Один из ведущих образов в картине — юродивый, олицетворяющий народные страдания. Прототип его был найден Суриковым на одном из московских рынков. «Вижу — он. Такой вот череп у таких людей бывает... В начале зимы было. Снег талый. Я его на снегу так и писал. Водки ему дал и водкой ноги натер... Он в одной холщовой рубахе босиком у меня на снегу сидел. Ноги у него даже посинели. Я ему три рубля дал ... Так на снегу его и писал», — вспоминал потом Суриков.
«Боярыня Морозова» — вершина творчества Сурикова. После 15-й передвижной выставки картина была приобретена П.М.Третьяковым и теперь наряду с «Меншиковым» и «Стрельцами» составляет бесценную часть коллекции произведений Сурикова в галерее. В эту коллекцию входит множество работ художника, начиная с первых академических штудий, кончая произведениями, созданными в последние годы его жизни. Из них большой раздел составляют этюды и эскизы к картинам «Покорение Сибири ЕрмакомПокорение Сибири Ермаком. 1895Холст, масло, 285 x 599Государственный Русский музей», «Переход Суворова через Альпы в 1799 годуПереход Суворова через Альпы в 1799 году. 1899Холст, масло, 495 x 373Государственный Русский музей», «Взятие снежного городкаВзятие снежного городка. 1891Холст, масло, 156 x 282Государственный Русский музей», «Степан РазинСтепан Разин. 1906Холст, масло, 318 x 600Государственный Русский музей», хранящимся в Государственном Русском музее в Ленинграде.
Среди работ этого плана наиболее значимым представляется вариант картины «Покорение Сибири Ермаком» (1895), подаренный музею Суриковым. Картина «Покорение Сибири Ермаком» стала новой в творчестве Сурикова интерпретацией темы «Народ и русская история». «Две стихии встречаются», — так характеризовал сам художник столкновение войск русских казаков под предводительством Ермака с войсками Кучума. Казаки и Ермак едины в своем героическом порыве. Композиционно Суриков подчеркивает монолитность их массы и целеустремленность движения. В их сплоченности — залог победы. Изображая смятение и разрозненность вражеского войска, художник предрекает его поражение.
В этом войске Суриков выделяет ожесточенных бойцов, видимо татар, и испуганных, мечущихся местных жителей: вогулов, остяков. Художник- гуманист, Суриков с сочувствием рисует трагическую судьбу людей, вовлеченных в чуждое им дело. Он восхищается самобытной гармонией лиц иноверцев, своеобразием их одежды. Виртуозно решен колорит картины, суровый и сдержанный. В преобладающий коричнево-серый тон органично вплавлены красные, зеленые, желтые пятна, насыщающие полотно красочным богатством.
На протяжении всего времени своего существования коллекция произведений Сурикова в галерее постоянно пополнялась. Некоторые подготовительные работы к картинам были переданы в музей самим художником. Десять прекрасных живописных и акварельных этюдов поступили в галерею в 1910 году по завещанию известного коллекционера М.А. Морозова. От писательницы Н.П. Кончаловской, внучки Сурикова, в галерею поступил портрет ее матери О.В.Кончаловской в детстве, написанный художником в 1888 году. Красочное богатство портрета, заставляющее вспомнить итальянские впечатления Сурикова, трогательная серьезность девочки, психологически тонко переданная художником, делают эту работу тем интереснее, что Суриков сравнительно редко писал детские и мужские портреты. В экспозицию музея в середине 1970-х годов из собрания художника С.В.Герасимова был передан «Портрет доктора А.Д. Езерского» (1911). В этой работе наиболее полно проявились особенности Сурикова-портретиста: живописное и психологическое мастерство, активное восприятие индивидуального душевного мира человека, реалистическая точность в передаче облика модели.
Портретные работы Сурикова — ценный пласт его творческого наследия. Он чаще писал женские портреты. Сурикова привлекал определенный тип лиц. «Женские лица русские я очень любил, не порченные ничем, нетронутые». Суриков отразил в портрете свой идеал красоты. Многим портретам сам художник дал обобщающие названия: «Сибирская красавица» (1891) — портрет Е.А. Рачковской, «Горожанка» (1902) —портрет
А.И. Емельяновой. «Портрет А.И. Емельяновой (1909—1911) привлекает не только красотой модели, не только живо и непосредственно переданным психологическим состоянием, но и великолепной живописью, необыкновенно красочной и темпераментной.
Особый интерес представляют автопортреты Сурикова, написанные им в разные периоды жизни. «АвтопортретАвтопортрет. 1913Холст, масло, 70 х 62,4Государственная Третьяковская галерея» (1913), переданный галерее художником, — один из самых последних. Внимательно, сурово глядит с полотна умный, сильный духом человек, по характеру и облику близкий народным персонажам своих картин.
вошел в русское искусство как великий исторический живописец. Его творчество наряду с творчеством — вершина реализма. Вобрав в себя лучшие традиции русской живописи, обогатив ее новыми открытиями, оно стало школой для многих поколений художников.
Автор-составитель Л.А. Большакова.
Издательство «Изобразительное искусство». 1985 год.