В.В. Верещагин. Из книги «Русские художники-баталисты ХVIII-XIX веков». 1953. Автор: В.В. Садовень
Вдали на холмах, на фоне прояснившегося синего неба, горят болгарские селения. Среди горящих мазанок выделяются уцелевшие: их мирный вид своим контрастом еще более подчеркивает драматизм совершающегося.
К картине «После атакиПосле атаки. Перевязочный пункт под Плевной. 1881Холст, масло, 183 x 402Государственная Третьяковская галерея» тесно примыкает картина «Транспорт раненыхТранспорт раненых. 1878—1879Холст, масло, 101,5 х 352Частная коллекция». пишет в своей аннотации к ней: «После штурма Плевны большая дорога от наших позиций... к Дунаю, на протяжении многих десятков верст, буквально покрылась повозками раненых. Телеги самого примитивного устройства, медленно тащимые волами, были причиной не малых страданий. Многие простые, легкие раны после такой долгой, мучительной перевозки обращались в смертельные, гангренозные». Художник много раз наблюдал такую перевозку раненых и имел возможность делать наброски с натуры. Его путевые альбомы были заполнены выразительными набросками. Типаж картины «Транспорт раненыхТранспорт раненых. 1878—1879Холст, масло, 101,5 х 352Частная коллекция», несомненно, написан на их основе.
А. Н. Тихомиров справедливо говорит о ней: «В этой работе подошел к тому, что так четко схватывал в своих рисунках и что обыкновенно в картинах у него отступает на второй план перед массовым, групповым действием. Отдельные фигуры оказались в этой картине характерно взятыми типами. Когда И. С. Тургенев познакомился в Париже с Верещагиным и приехал к нему в мастерскую, она ему очень понравилась. «Да ведь это Никифор из Тамбова, а это Сидор из Нижнего», — говорил писатель, указывая то на одного, то на другого из изображенных бойцов».
В картине есть обличительный мотив, но основным ее мотивом является тема мужественного перенесения солдатской массой тягот и бедствий войны. Это один из аспектов большой темы о тяжких дорогах войны, впервые затронутой в русской батальной живописи еще в картине «Военная дорога между Севастополем и Симферополем во время Крымской войныВоенная дорога между Севастополем и Симферополем во время Крымской войны. 1858Холст, масло, 241,8 x 346,5Государственная Третьяковская галерея» (1858). , как увидим ниже, не раз разрабатывал эту тему в разных ее аспектах.
Картины «После атакиПосле атаки. Перевязочный пункт под Плевной. 1881Холст, масло, 183 x 402Государственная Третьяковская галерея» и «Транспорт раненыхТранспорт раненых. 1878—1879Холст, масло, 101,5 х 352Частная коллекция» вызвали нарекания на художника в официальных кругах и в официозной прессе, по поводу которых он писал: «Я изобразил перевязку и перенесение раненых точь-в-точь, как я видел и испытал на себе самом, когда, раненому, мне сделали перевязку и перенесли меня по самому первобытному способу. И тем не менее я был снова обвинен в преувеличении, в клевете».
Картины «ПобедителиПобедители. 1878—1879Холст, масло, 180 x 301Киевский национальный музей русского искусства» и «ПобежденныеПобежденные. Панихида. 1878—1879Холст, масло, 179,7 x 300,4Государственная Третьяковская галерея» («Панихида по убитым воинам») связаны с драматической судьбой гвардейского егерского полка в бою под Телишем. В книге «На войне» Верещагин пишет: «Егеря должны были не допускать гарнизон Телиша до подачи помощи Горному Дубняку и в этих видах издали демонстрировать готовностью к атаке. Вместо демонстрации полк пошел на приступ и, на совершенно открытой местности, потеряв половину своего состава, отступил... место, назначенное полку, было недостаточно отдалено и излетные пули портили много народа, не стерпевшего и пошедшего на «ура»... Раненые наши были все прикончены.., лишь только полк, или, вернее, остатки полка егерей, отошли, как турки вышли из укрепления и расправились по своему...»
Картина «ПобедителиПобедители. 1878—1879Холст, масло, 180 x 301Киевский национальный музей русского искусства» изображает переодевание турецких солдат на иоле боя в русские мундиры и шинели, снятые с убитых и приконченных раненых. «ПобедителиПобедители. 1878—1879Холст, масло, 180 x 301Киевский национальный музей русского искусства» хохочут, отдавая «честь» одному из своих товарищей, переодетому в мундир русского офицера. Некоторые, копошатся над убитыми. На первом плане, в траве, видны обезглавленные обнаженные трупы русских солдат. Картина написана с большой психологической выразительностью и сдержанностью, без подчеркивания внешних ужасов этой, в сущности, трагической сцены маскарада на поле боя.
не видел этой сцены в действительности. Вот что он пишет, вспоминая момент занятия русскими войсками Телиша: «Турки встретили нас дружелюбно... Многие были одеты в форму наших солдат, конечно, с убитых за два дня перед тем, и черный пречерный турок, облаченный в сюртук егерского офицера, пережевывавший какую-то ватрушку и с улыбкой проделавший нам военный салют, дал мне повод написать потом картину переодевания турок на поле битвы».
Таким образом, картина создана воображением художника, но с правдивостью и жизненной убедительностью непосредственно увиденного. По содержанию эта картина является, в сущности, острым и глубоким социально-психологическим «этюдом» на тему о моральном облике народа, который его правители веками держат в темноте и варварстве.
Картина «ПобежденныеПобежденные. Панихида. 1878—1879Холст, масло, 179,7 x 300,4Государственная Третьяковская галерея» изображает панихиду на поле боя по воинам, убитым под Телишем. В своей книге «На войне» подробно описывает впечатления от этой сцены. Мы не будем приводить здесь эти подробности, тем более, что многие из них в картине опущены художником, стремившимся к созданию лаконичного, обобщенного образа. Приведем лишь начало и конец описания, ибо они дают представление и о картине:
«Я съездил в Телиш, чтобы взглянуть на то место, где пали наши егеря. Отклонившись от шоссе влево, я выехал на ровное место, покрытое высокой, сухой травой, в которой на первый взгляд ничего не было видно. Погода была закрытая, пасмурная, неприветливая, и на темном фоне туч две фигуры, ясно вырисовывавшиеся, привлекли мое внимание: то были священник и причетник из солдат, совершавшие панихиду... На огромном пространстве лежали гвардейцы, тесно друг подле дружки, высокий красивый народ, молодец к молодцу — все обобранные, голые... Около 1500 трупов в разных позах, с разными выражениями на мертвых лицах. Впереди лежавшие были хорошо видны, следующие закрывались, более или менее, стеблями травы, а дальних совсем не было видно из-за нее, так что получалось впечатление, как будто все громадное пространство до самого горизонта было устлано трупами...»
На картине лица мертвых гвардейцев почти не видны. В сущности эта картина — пейзаж войны, суровый и трагический: огромное поле под мрачным небом, поросшее бурьяном и устланное мертвыми телами, не столько видимыми глазом, сколько угадываемыми воображением. Две человеческие фигуры у свежевырытой братской могилы, отодвинутые к левому краю полотна, лишь усугубляют впечатление образа «поля мертвых».
Приглушенная, землисто-коричневатая красочная гамма картины близка к красочной гамме картин плевненской сюиты: те же хмурые осенние тона. Но в картине «ПобежденныеПобежденные. Панихида. 1878—1879Холст, масло, 179,7 x 300,4Государственная Третьяковская галерея» («Панихида по убитым воинам») эта гамма более собранна, более приведена к тональному единству. Формат картины более обычен, но композиция опять неуравновешенная, неспокойная.