В.В. Верещагин. Из книги «Русские художники-баталисты ХVIII-XIX веков». 1953. Автор: В.В. Садовень
Картина «Возвращение Наполеона из Петровского дворцаВозвращение из Петровского дворца.. 1895Холст, масло» («Наполеон в сожженной Москве»), несомненно, принадлежит к лучшим картинам серии. В ней изображен Наполеон, возвращающийся в Кремль по Тверской улице (ныне — улица Горького). Из глубины, вдоль улицы, мимо дымящихся и еще горящих развалин прекрасных зданий Москвы с их стройными колоннадами едет отряд наполеоновских гвардейцев, а за ним — сам Наполеон со свитой. Верещагин в своей книге пишет: «Въехавши в Москву, Наполеон был поражен. От громадного города остались только груды развалин с кое-где торчавшими трубами; тяжелая, невыносимая атмосфера стояла над этим павшим, обуглившимся колоссом... Горы золы и пепла, да местами остатки полуразрушенных стен указывали направление улиц...». Именно такой образ сожженной Москвы создает художник на своей картине, ярко показывающей лицо хищнической, завоевательной войны. По обеим сторонам улицы, на первом плане, видны обугленные бревна, разбросанная домашняя утварь, поваленные обожженные стволы деревьев московских садов. У стены налево лежит труп. И хотя вдоль улицы расставлены караульные солдаты, отдающие честь проезжающему императору, эта видимость дисциплины никого не может обмануть: за стенами еще горящих зданий прячутся хищники-мародеры. Дух армии подорван. Лица гвардейцев мрачны. Густые клубы дыма застилают город и небо. Дымнобагровые тона картины усиливают впечатление от этого образа великого русского города, разрушенного пожаром войны.
Стасов отмечал, что таких картин «с Москвою, обгорелою, дымящеюся и пламенеющею вокруг Наполеона, мрачно выезжающего со своим диким отрядом конников из глубины картины прямо на зрителя... мало в музеях».
упрекали в использовании для изображения московских пожаров искусственных макетов, освещенных бенгальским огнем. «Это вздор, — говорил художник И. И. Лазаревскому, — я писал мои московские пожары только на основании многих моих живописных записей больших и ярких пожаров болгарских деревень, которые безжалостно жгли во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов». Так опыт художника-очевидца современных войн помогал ему при создании исторических картин о войне 1812 года.
Восемь картин изображают отступление и разгром армии захватчиков. Одна из них «В Городне - пробиваться или отступать?В Городне - пробиваться или отступать?. 1887—1895Холст, масло, 107 x 157Государственный Исторический музей»—показывает Наполеона на военном совете в деревне Городне 12 октября 1812 года, перед принятием решения об отступлении по разоренной Смоленской дороге: путь на хлебородный юг загородила армия Кутузова, на второе генеральное сражение с которой Наполеон, учитывая опыт Бородинского боя, не решается. В крестьянской избе собрались маршалы. Все молча стоят, ожидая решения императора, лишь Мюрат сидит напротив него у стола. Наполеон в тяжелом раздумье опустил голову на руки, склонившись над картой. Он понимает, что кампания проиграна. Разбросанные на полу бумаги подчеркивают растерянность захватчиков. Картина лаконична и убедительна.
Картина «На этапе. Дурные вести из ФранцииНа этапе. Дурные вести из Франции. 1887—1887Холст, масло, 151 x 114Государственный Исторический музей» изображает Наполеона на ночлеге в сельской церкви в момент получения им известия о заговоре против него в Париже. Действие остальных картин развертывается на фоне снежных пейзажей.
Отступление наполеоновской армии по разоренной смоленской дороге в ноябре 1812 года показано на картине «На большой дороге. Отступление, бегство..."На большой дороге. Отступление, бегство...". 1887—1895Холст, масло, 179 x 303Государственный Исторический музей». Здесь художник противопоставляет красоту русской зимней природы зрелищу разгрома чуждых этой природе незваных пришельцев-захватчиков.
По обсаженной высокими березами, занесенной глубоким снегом дороге, проходящей среди неоглядных русских полей, движется отступающая армия Наполеона.
Впереди идущей пешком группы маршалов и свиты шествует маленькая, неуклюжая фигура Наполеона, закутанного в шубу и шапку с наушниками, опирающегося на палку. Далее едет его карета и отряд гвардии, еще сохранивший порядок. Но в глубоких сугробах по обеим сторонам дороги видны ноги, руки и головы погибших в пути солдат «великой» армии, брошенное оружие, колеса и лафеты пушек, повозки. Над этим страшным зрелищем разгрома и смерти кружит большая стая слетевшихся на поживу ворон.
Стасов отметил эту картину «русской природы, точно улыбающейся светлою морозною улыбкою вокруг бегущей вон из России толпы хищников», как одну из лучших в серии «1812 год».
Картина «В штыки! Ура! Ура! (Атака)"В штыки! Ура! Ура!" (Атака). 1887—1895Холст, масло, 200 x 150Государственный Исторический музей» показывает русских гренадеров под Красным, идущих в атаку но глубокому снегу, не ослабляя своего наступательного порыва. Это — единственная картина серии «1812 год», изображающая боевые действия русской армии. Ее смысл яожет быть выражен словами из приказа Кутузова по армии от 10 ноября (29 октября) 1812 года: «Мы будем преследовать их неутомимо. Настают зима, вьюги и морозы. Но вам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злобы врагов. Она есть надежная стена отечества, о которую все сокрушится».
Две картины — «Не замай! Дай подойти"Не замай! Дай подойти". 1887—1895Холст, масло, 198 x 149Государственный Исторический музей» я «С оружием в руках - расстрелять!"С оружием в руках - расстрелять!". 1887—1895Холст, масло, 142 x 185Государственный Исторический музей» — развивают тему народной партизанской войны с захватчиками. изображает в них не действия армейских партизанских отрядов Дениса Давыдова, Фигнера, Сеславина и других, а стихийную крестьянскую партизанскую войну, выбирая героем своих картин не «историческую личность», а полулегендарного руководителя одного из крестьянских партизанских отрядов, о котором он узнал из устных народных преданий.
«В своих поисках я собирал, что только мог и из устных преданий стариков, — рассказывал художник И. И. Лазаревскому, — как, например, предание о партизане старосте одной из деревень Можайского уезда Семене Архиповиче, которого я изобразил на картине «Не замай! Дай подойти"Не замай! Дай подойти". 1887—1895Холст, масло, 198 x 149Государственный Исторический музей»
В картине «Не замай! Дай подойти"Не замай! Дай подойти". 1887—1895Холст, масло, 198 x 149Государственный Исторический музей» не прибегает к контрастным противопоставлениям, а стремится к созданию цельного образа, сливающего воедино простых, сильных русских людей с родной им могучей зимней русской природой. В занесенном снегом густом хвойном лесу подстерегают врага крестьяне-партизаны. Впереди стоит с топором в опущенной руке высокий старик, зорко всматриваясь в лесную чащу. За деревьями видны его товарищи, также пожилые крестьяне. Старый руководитель партизан полон спокойной уверенности, сознания своей силы, мудрой неторопливости, и твердой решимости. Изображая полулегендарного Семена Архиповича, художник, в сущности, создавал обобщенный, типический образ простого и могучего русского человека, живущего в веках.