Василий Григорьевич Перов. 1985. Автор: В.А. Леняшин
Нельзя согласиться и с тем, что в таких работах, как «Птицелов», «Рыболов» (1871), «Охотники на привале» (1871), «Ботаник» (1874), «Голубятник», «Перов идет все по-прежнему в гору, по свободе и силе представления и даже по силе колорита», и тем более, с тем, что «это период наивысшего расцвета Перова». Хотя еще труднее принять уничтожающую критику Федорова-Давыдова, считавшего те же картины «полуанекдотическими», «бессюжетными» и к тому же «совершенно беспомощными» в решении пейзажных проблем. Здесь он неожиданно сблизился с современной Перову салонной критикой, которая настороженно отнеслась к его пленэрным поискам — «нельзя не заметить, что тени на платье ботаника значительно грешат излишней зеленоватостью» — и упрекала в недостатке «экспрессии», «несюжетистости» (конечно, совсем с других, не социологических позиций). «Я не смею подсказывать сюжет «отцу русского жанра», — писал один из критиков, — но та же фигура (ботаника. — В. Л.), которая здесь так уныло белеет среди луга, была бы едва ли не эффектнее в лесу, в толпе крестьянок, из которых какая-нибудь воструха с улыбкой, на потех своих подруг, подавала бы ботанику — ну, хоть соломинку: «Какой-де это цветок, барин?». Своеобразная сдержанная поэтичность этой работы — крест на могиле, земля и небо, атмосфера тишины и сосредоточенности, «всюду жизнь» — ведет к «бессюжетным» лирическим композициям А. Архипова и К. Коровина 
Коровин Константин Алексеевич [1861—1939] Великий русский художник. Живописец, график, художник театра, пейзажист, портретист. В 1886 году получил звание неклассного художника, с 1905 — академик.
Участник выставок Товарищества передвижников (1889 - 1899), "Мир искусства"..., А. Рябушкина и М. Нестеров 
Нестеров Михаил Васильевич [1862—1942] Крупнейший русский и советский художник, живописец. Был членом "Товарищества передвижников". Заслуженный деятель искусств РСФСР (1942). Лауреат Сталинской премии первой степени (1941). Дореволюционное творчество в основном посвящено темам...а, живописцев «Союза русских художников» и включает ее в ряд наиболее популярных перовских созданий — «Охотники на привале», «Птицелов».
Зрительская любовь к ним не случайна. В них, действительно, схвачено очень много от национального характера, национального восприятия природы. Именно это и приводило в восторг Стасова: «Тут предстала целая галерея русских людей, мирно живущих по разным углам России». «Ведь это (речь идет о «Птицелове». — В. Л.) точь-в-точь будто отрывок из лучшего и талантливейшего, что есть в охотничьих очерках Тургенева», — отмечал Собко. Однако несомненно, что если раньше наиболее принципиальные, существенные для движения русской живописи холсты Перова были и самыми сильными в пластическом плане, то теперь «социальное» и «художественное». в значительной степени расходятся. Тому было немало причин и личных: в искусство (и конкретно в бытовой жанр) врывалось новое поколение во главе с Репиным, и Перов, не привыкший быть «вторым», ищет другие точки приложения творческих сил; и, главное, общественно-исторических: человек шестидесятых годов, он, как и многие его современники, нес в себе то разочарование, которое испытала передовая интеллигенция, когда не оправдалась ее вера в крестьянскую революцию. Известно, как тяжело переживал Н. Чернышевский и его единомышленники «рабскую преданность» своим господам, «воспитанную в народе веками крепостного права» и помешавшую расплескаться «чаше народного гнева» (образ искалеченной судьбы одного из представителей «освобожденного» крестьянства создал и сам Перов 
Перов Василий Григорьевич [1834—1882] Крупнейший художник второй половины ХХ века, представитель критического реализма. Замечательный портретист, автор картин на исторические и библейские темы.... в рассказе «Под крестом»). Еще раньше Некрасов грустно иронизировал над несостоявшимися надеждами на «реформаторскую» роль поэзии: «И песнями пересоздать умы, Перевернуть действительность хотели [• • •] А между тем действительность была По-прежнему безвыходно пошла, Не убыло ни горя, ни пороков. . .» Сам поэт через трудные сомнения — «Мне борьба-мешала быть поэтом, Песни мне мешали быть бойцом» — пронес свои гражданские идеалы «счастья народного». Но многие писатели (можно назвать Н. Лескова), художники (Г. Мясоедов, В. Якоби, Н. Неврев 
Неврев Николай Васильевич [1830—1904] Русский художник, мастер бытового жанра, предшественник и характерный представитель искусства "передвижников".
В1887-1890 гг. преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
...) постепенно отходили от критического радикализма ранних лет, от острых современных тем.
Путь Перова был более сложным, и современные сюжеты, социальность навсегда остались в его работах. Однако в семидесятые годы основные усилия он направляет в другие сферы, в частности, на историческую и мифологическую проблематику. Попытки эти не получили высокой оценки в художественных кругах. Лишь Ге сказал о них добрые слова: «Начиная с обыденного жанра, его (Перова. — В. Л.) талант развивался, и он поднимался все выше и выше. Он перешел в религию, она его в той форме, в которой он искал своих идеалов, не вполне удовлетворила. Он перешел к истории и сделал только две вещи («Суд Пугачева» и «Никита Пустосвят. Спор о вере». — В. Л.), которые не кончил, но которые имели громадное значение». Не переоценивая эти работы, не следует их обходить вниманием. Обращение Перова, так же, как и Крамского, Поленова, Репина к религиозной тематике — «Христос в Гефсиманском саду», «Снятие с креста» (обе 1878 г.). — обусловлено не только традицией выражать общефилософские понятия в привычных для широкого зрителя формах, но и тем, что даже передовые революционеры-демократы в своих планах крестьянской войны возлагали надежды на четыре основные, по их мнению, группы: крестьян, солдат, раскольников и молодежи (правда, было это почти двадцатью годами раньше, в другой исторической ситуации). О резком, непримиримом отношении Перова к духовенству говорят его произведения разных лет: «Дележ наследства в монастыре» (1868), «Трапеза» (1865 — 1876), явно пародирующая в композиционном отношении тинтореттовские «Брак в Кане» и «Тайную вечерю». Симптоматична и близость композиции «Христа в Гефсиманском саду» и «Утопленницы». По точному выражению исследователя, анализирующего некрасовские строки из «Тишины» о боге угнетенных и скорбящих, «сам бог допущен в стихи только как бог угнетенных, и только в этом смысле он вообще бог»; только в этом смысле он входит и в картины Перова. Знаменательно и то, что он — опять первым — обращается к теме народных движений и задумывает трилогию о восстании Пугачева, намечая путь к дальнейшим высотам русской исторической живописи. Его большое полотно «Суд Пугачева» осталось незавершенным. В самом замысле его таилась ошибка — не мог народный художник написать хорошую картину, в которой народ представлен как воплощение насилия, жестокости, мести. Внутренне незаконченным, неудовлетворившим Перова, остался и огромный холст «Спор о вере» (1881). В полной мере пережил он извечную драму русского художника, стремящегося решать столь грандиозные задачи, что для выполнения их не всегда хватает сил.
И не только в историко-мифологическом направлении у Перова встречались неудачи. Как показала юбилейная выставка Перова в Государственной Третьяковской галерее (1984), на которой его наследие было представлено с почти исчерпывающей полнотой, перовская неподкупная лира исторгала и «неверные звуки». Дело не в какой-то особой неустойчивости его таланта, а в своеобразии роли, предназначенной ему в отечественной живописи. Переход к реализму в середине XIX века был самым радикальным моментом в истории мирового искусства. Все предшествующие изменения представляли в какой-то степени переход от канона к канону, от стиля к стилю. Теперь же впервые возникает искусство по существу не каноническое. Отсюда неровность русской живописи, принципиально отличающая ее от многих эстетических схем XX века и у нас, и на Западе, когда появились художники, создававшие только «хорошие работы». Об этом с тревогой писал Р. Фальк: «Мы, так сказать, кнутом себя подхлестываем и заменяем недостаток нашего реального переживания вкусовыми ощущениями, а это мелкое искусство, это эстетизм [• • •] Почти все мы делаем хорошие, очень порядочные вещи, но лучше было бы, если бы у нас почаще выходили бы в некотором смысле плохие вещи». И действительно, есть ли неудачные работы у Кандинского или Ларионова, как были они у Рембрандта, Сурикова, Курбе, Перова? А если нет, значит они однокомпонентны, мелки по задаче, не дошли до глубокого сцепления с действительностью, без которого невозможно великое искусство любого времени. Их формальная завершенность, синтетичность, архитектоничность достигаются на недопустимо низком для отечественного нравственного сознания уровне. Русский реализм — в главном течении — никогда, ни в XIX, ни в XX веке не опускался до «производства» хорошо сделанных холстов, не одухотворенных мыслью о человеке, болью за него, долгом, совестью, гражданственностью. Огромность его притязаний, этических и эстетических, приводила к незавершенности многих начинаний, срывам и падениям. Но она определяла и огромность взлетов. Все это мы наблюдаем в перовском наследии, причем с той открытостью, откровенностью, которые присутствуют у основоположников.