Виктор Попков. Начало. 1932—1948 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
Человек, который станет одной из самых важных фигур русской реалистической школы, легендой русского искусства ХХ века,
родился в Москве 9 марта 1932 г. Зная, как складывалась жизнь родителей художника – русских крестьян в первой половине ХХ века принявших на себя вместе со страной все удары эпохи, можно предположить, как непросто было одному из четырех их детей выбрать в жизни дорогу творчества. Не только талант нужен был Виктору Попкову, не только уверенность в своих силах и работоспособность – а принципиальная невозможность иного пути, невозможность существования вне искусства…Судьбу его матери, Степаниды Ивановны (1909 – 1986) во многом определили события, выстраивающиеся в длинный трагический ряд и фатально повторяющие друг друга: ранние смерти отца, мужа и четверых детей, ни один из которых не дожил до своего пятидесятилетия. Отец Степаниды Ивановны погиб в тридцать пять лет, так что в голодные послереволюционные годы большая семья, включавшая восьмерых детей, осталась без кормильца. Не удивительно, что дети вынуждены были до срока повзрослеть: в совсем юном возрасте Степаниду определили в няньки, а еще через несколько лет стали отдавать в работницы, уже в 12 лет она умела косить и пахать.
Отец художника, Ефим Акимович Попков, родился в деревне Верхние Каменки Смоленской области. Там он вырос, там состоялась свадьба со Степанидой Ивановной. В конце 1920-х годов, во время жестокого голода на Смоленщине и вскоре после рождения первого сына Николая, молодая семья переехала в Москву, где глава семьи стал работать грузчиком на товарной станции Казанской железной дороги. Вскоре после рождения в 1932 году второго сына, Виктора, Попковы вернулись в деревню, в которой отца взяли на должность заведующего магазином. После появления дочери Тамары семья снова переезжает – на этот раз в семейное общежитие в Мытищи, где Ефим Акимович получил место на кирпичном заводе, а Степанида Ивановна нашла работу в пекарне. А еще через некоторое время появился на свет младший сын Анатолий.
Постепенно устраивавшуюся жизнь прервала война, на которую отца провожали всей семьей. Первое пришедшее от него письмо оказалось письмом-завещанием: «Ежели что, Стеша, помни мой наказ. Замуж не выходи, четверо у тебя их. Хорошего человека с четырьмя не найдешь, а с плохим намаешься. Выучи детей, если сможешь». Больше писем не было. Вернувшийся с войны однополчанин рассказал, что их эшелон разбомбили еще под Смоленском во время отправки на фронт. Сдача в плен для Ефима Акимовича была невозможна, он остался вместе с раненым лейтенантом, вместе с которым и погиб.
Степанида Ивановна осталась одна с четырьмя детьми: Николаю было одиннадцать лет, Виктору – девять, Тамаре – четыре года, а самому младшему – несколько месяцев. Наказ мужа она выполнила, никогда больше не выйдя замуж и полностью посвятив себя детям. И в том, что Виктор посвятил себя творчеству, несомненная заслуга Степаниды Ивановны. Чуткость, поддержка и безоговорочная вера матери в своего ребенка, которую в ответ так хочется оправдать, часто имеет не меньшее значение для становления художника, чем советы авторитетного учителя, фанатическая работоспособность и счастливое стечение обстоятельств.
Перед исследователем ранних лет жизни
стоит непростая задача – ушли из жизни современники, остались драгоценные крупицы воспоминаний… После смерти отца семья жила очень бедно, но дружно. Понимая, как трудно приходится матери, дети во всем слушались ее, старались помогать. Любивший шумные игры, постоянно окруженный друзьями, Виктор рос добрым, очень общительным и отзывчивым мальчиком, старался чем-то порадовать товарищей – то угостить яблоками, то завернуть для друга кусочек хлеба, – в те тяжелые времена признак не только щедрости, но и особой душевной теплоты.Сильнейшим переживанием детства для будущего художника стала смерть младшего брата Толи, который умер от дизентерии, не дожив до года. Витя даже не поехал его хоронить: не мог смотреть, как маленький гроб с телом брата опустят в землю, много плакал. Другое детское потрясение вполне могло стоить мальчику жизни. На него напал пасшийся неподалеку от детского сада колхозный бык Равин, которого до того дня почему-то никогда не привязывали: ребенка, по счастью, отделавшегося лишь царапинами, отбили, когда бык уже завалил его и начал катать по земле.
Любовь к учебе и не часто встречающееся у его ровесников трудолюбие отличали Виктора уже в детстве: он никогда не пропускал уроки, приносил из школы сплошные пятерки, заслужив в семье прозвище «головастый». Особенно ему нравилась география, с преподавателем которой – Василием Васильевичем – у него сложились особенно теплые отношения.
Рано, очень рано проявился у Виктора интерес – пусть не к рисованию, но – к изображениям. Еще совсем маленьким, Виктор тянулся к переводным картинкам – «сводилкам» (популярным у детей того времени), часто отказываясь от других детских радостей, вроде покупки конфет, в пользу чудесных картинок. Он любил смотреть, как под воздействием воды проявляются контуры и расцветают краски в этих изображениях. Еще одно сильное впечатление детства, давшее импульс к первым собственным пробам кисти, – наблюдение за тем, как работает, пишет акварельные этюды жившая неподалеку художница, имя которой, к сожалению, уже не узнать…
Отдадим должное матери
, почувствовавшей искренний и серьезный интерес сына к занятиям живописью и поддержавшей его в этом начинании. В третьем классе он начал посещать изостудию, находившуюся на заводе имени Калинина в Подлипках, и уже тогда у него появилась четко осознававшаяся цель – научиться рисовать профессионально и сделать живопись главным делом своей жизни. Характерно, что за компанию с Виктором в художественную школу потянулись многие его друзья, но они в большинстве своем вскоре утратили интерес к живописи. А Виктор Попков остался...Уже в юности проявилась необыкновенная работоспособность начинающего художника, самозабвенно трудившегося в устроенной им в саду мастерской, собственноручно переделанной из старого сарая, стены которого были оклеены картоном, а в крыше проделано отверстие для света. Впрочем, дело не ограничивалось мастерской:
рисовал буквально всюду и постоянно, где бы он ни находился, рисуя все, что видел, – деревья, дома, людей, словно все подробности мира казались ему равно достойными внимания. Это своего рода жадность зрения, присущая истинным художникам, – стремление сохранить все то, что отпечатывается на сетчатке глаза.Столь рано проявившаяся тяга к рисованию и творческая одаренность не остались незамеченными: педагог изостудии Павел Васильевич Вотинов высоко оценивал способности своего ученика. Сохранившийся альбом набросков
за 1947–1949 годы (преимущественно натюрморты и портреты) демонстрирует впечатляющую быстроту обретения навыков: поначалу это совсем беспомощные рисунки, но очень быстро их сменяют более техничные и грамотные работы.В СССР, в стране «победившего пролетариата», рабоче-крестьянское происхождение будущего художника, как ни странно, имело не только свои плюсы, но и минусы. В обществе, которое, как декларировалось, поддерживало человека «из народа», художник с биографией
должен был получить «зеленую улицу» для реализации своего таланта. Однако негласная социальная иерархия существовала и в СССР: сын вчерашних крестьян, избравший себе творческую профессию, рисковал обречь себя на стойкий комплекс неполноценности. Показательно, что старший брат Николай советовал Виктору после школы идти в ремесленное училище на специальность маляра, вероятно, считая, что таким путем брат сможет реализовать свои художественные устремления, оставаясь в рамках привычной и комфортной социальной среды. С другой стороны, не по заказу, не по чьему-то распоряжению героями картин Попкова становились рабочие, строители и крестьяне, а потому что художник знал их жизнь не понаслышке, ему не нужно было специально вливаться в эту среду, учиться понимать ее.
Из книги «Виктор Попков»