Виктор Попков. Суровый стиль. «Строители Братской ГЭС». 1959 — 1961 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
Еще учась на отделении графики, МолодостьМолодость. 1957Холст, масло, 120 х 167Местонахождение неизвестно», представляющей собой живописную версию «Монтажников», более лаконичную композиционно, но более порывистую и романтичную по настроению. Картину отметили в числе лучших, опять откликнулась пресса – на этот раз заметками в журналах «Огонек» и «Смена». Воодушевленный такой реакцией художник начал писать еще активнее, и вскоре графические работы отошли на второй план, стали в большей степени вспомогательными.
никогда не оставлял занятий живописью. «Я все равно буду живописцем», – сказал он своему другу художнику В. Пастухову, когда вместо живописного отделения Суриковского попал на отделение графики. Не удивительно, что сюжеты своей дипломной работы вскоре опробовал в живописной технике. На выставке молодых художников 1958 года, в которой участвовали как члены Союза художников, так и студенты (всего более шестисот авторов), он дебютировал картиной «Еще одно знаменательное событие постдипломной поры – поездка вместе с коллегами-художниками Карлом Фридманом, Владимиром Одинцовым, Катей Григорьевой и другими на строительство железной дороги Абакан–Тайшет. После студенческой практики на Иркутской ГЭС эта стройка поначалу показалась Попкову малоинтересной с художественной точки зрения, но и там он сумел найти достойные сюжеты для будущих работ, образовавших целый цикл. Художники побывали в Саянах и предгорьях Алтая, жили в общежитии вместе с рабочими, выезжали на самые отдаленные участки строительства, однажды им даже пришлось участвовать в тушении пожара. За два месяца
собрал массу материала о строителях железной дороги, который впоследствии лег в основу серии гуашей «Абакан–Тайшет».Со свойственным ему вниманием к повседневной жизни
интересовался не столько яркими моментами строительства, сколько будничной жизнью рабочих, их бытом и взаимоотношениями; его герои – земные, человечные, не встроенные в идеологические схемы. Учась в институте, художник был уверен, что раскрытие характеров – не его стезя в искусстве, а теперь именно личности, судьбы героев захватывали его все больше и больше. Эти люди – молодые, сильные, строившие дорогу в тяжелейших условиях: в снег, в дождь, под холодным пронизывающим ветром, – привлекали его своей цельностью, отделенностью от мелочной жизненной суеты и человеческим масштабом, который сами герои не осознавали. «Они сами просятся на картину», – писал художник. «Именно тогда я понял, что без умения создавать характеры, образы людей, вообще не может быть для меня серьезного творчества».Ежегодные творческие поездки вместе с другими художниками поначалу давали Попкову не только новые впечатления, но и столь нужный ему, не получившему знания основ живописной техники, опыт общения с собратьями-живописцами. Он наблюдал, как работают другие, в свою очередь стремясь помочь друзьям в том, в чем был силен сам, – например, в рисунке. Коллеги всегда ценили острый глаз Попкова. В то же время отсутствие «багажа» из живописных традиций делало его творчески более раскрепощенным, независимым в выборе художественного материала и способов его воплощения. Получивший образование графика, и стремящийся найти свой путь в живописи,
, художник с мощной и независимой творческой индивидуальностью, мог смело экспериментировать, не будучи связан жесткими канонами определенного живописного мышления, которые, как правило, прививались студентам-живописцам советской системой художественного образования.На 1959 год пришлась поездка Попкова в Переславль-Залесский на творческую дачу. По воспоминаниям Э.Г. Браговского, бывшего там художественным руководителем, живопись Попкову далась далеко не сразу, но он был из тех людей, которые всегда неуклонно движутся к поставленной цели и достигают ее, каких бы усилий им это ни стоило. В Переславле-Залеском
написал несколько работ. А. Тутунов вспоминал, что первой работой, которую ему показал Виктор Ефимович, был автопортрет: на картоне, разлинованном на квадраты, в центре был изображен сам автор, а по бокам, как клейма вокруг средника в иконах, – впечатления от Переславля. Возможно, именно 1959 год можно считать временем рождения Попкова-живописца и временем «ухода в тень» Попкова-графика. Многое было усвоено благодаря тому же Браговскому, которого художник считал одним из своих учителей (ведь закончив графическое отделение, Попков поначалу даже не знал, как правильно загрунтовать холст).Собственно, вся жизнь художника состояла из разнообразных творческих путешествий, на первых порах преимущественно связанных с ударными коммунистическими стройками, которые, однако, не сделали из него мастера индустриального жанра. Как уже говорилось, он тяготел к более буднично-камерным и часто более личностным сюжетам. Вглядывание в повседневную жизнь людей (например, в таких ранних работах, как «На лесах Большого театраНа лесах Большого театра. 1959Холст, масло, 132 х 278Местонахождение неизвестно» и «Новый дом готов») представлялось ему более интересным по сравнению с «общественно-значимыми» темами. Некоторая графичность и даже плакатность ранних работ Виктора Попкова объясняется не только недостаточным опытом создания живописных полотен, но и сознательным обращением к наследию и к стилистике ОСТа, девизом которого, как известно, было изображение современности современными средствами, подразумевавшими в меру экспрессивную манеру письма, динамичные композиционные решения, островыразительные ракурсы и связанное с этим широкое использование приемов графики. Для Попкова графика была родной стихией, ему была близка и понятна ее отзывчивость и гибкость, легкость «настраивания» на пульс времени. Он не был одинок в своих стилистических предпочтениях: приближалось время «сурового стиля», также много взявшего от дерзких художественных экспериментов искусства 1920-х годов.