Виктор Попков. Жизнь и творчество. 1961—1962 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
Так, предвестие характерного впоследствии для Попкова задумчивого символизма можно почувствовать уже в таких картинах, как «Белая лошадьБелая лошадь. 1961Холст, масло, 101 х 150Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.И. Машкова» (1961), «Мост в АрхангельскеМост в Архангельске. 1961Холст, масло, 105 х 150» (1961), «На севере» (1965). Драматически напряженные, решенные в экспрессивном ключе, они построены на звучных цветовых контрастах, которые художник попытался наделить символическим звучанием, правда, пока еще делая это несколько прямолинейно. Картина «Белая лошадьБелая лошадь. 1961Холст, масло, 101 х 150Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.И. Машкова» смотрится фантазией на тему, хотя на самом деле в ее основе лежит натурное впечатление. Сын художника Алексей рассказывал, как во время одной из прогулок они с отцом наткнулись на этот неожиданный образ, который мастер смело стилизовал, доведя его до крайней степени декоративности и одновременно почти литературной иносказательности. Исполненная спокойствия белая фигура лошади резко контрастирует с темным фоном пейзажа, кажущегося неспокойно-агрессивным из-за фабричного здания, окрашенного в назойливо-красный цвет и находящегося почти в центре картины, общее настроение которой кажется наполненным напряженностью и угрозой. Похожая атмосфера есть и в необычном ракурсе «Моста в АрхангельскеМост в Архангельске. 1961Холст, масло, 105 х 150» с его эффектными дугами, от которых буквально захватывает дух, как от катания на американских горках, и в то же время становится не по себе, словно предложенная зрителю точка обзора небезопасна. Плоскостные, похожие на декоративные панно, но оттого не менее экспрессивные и тревожные, эти работы стали одним из значимых этапов в развитии художника.
Пронзительная тревожность, ощущение надвигающейся катастрофы достигает пика в картине «Он им не завидует, или Взгляд из могилы», отразившей предгрозовую политическую ситуацию времени Карибского кризиса. Жизнь Попкова тех лет не исчерпывалась интенсивными творческими поисками: остаться в стороне от политической проблематики было трудно. «Голос Америки» художник не слушал, но, наверно, как любой другой житель Советского Союза, внимательно относился к международной обстановке. Начало 1960-х повсеместно было связано с предчувствиями нового военного столкновения, поскольку противостояние СССР и США достигло своего апогея. Кульминацией холодной войны стал Карибский кризис - несколько дней октября 1962 года, в течение которых весь мир замер в напряженном ожидании военного столкновения. Психологически для каждого человека этот период был крайне тяжел: еще живы были воспоминания о прошедшей войне, а в России не было семьи, которую эта кровопролитная война не затронула бы.
Именно в те дни художник, как и многие, мучимый страшными предчувствиями, создал произведение, в котором выразил свои мысли и опасения по поводу происходящего: мертвые не завидуют живым, ибо будущее представляется крайне мрачным. Это совершенно неожиданная для Попкова картина, в которой все происходящее воспринимается взглядом мертвеца – словно из глубины вырытой ямы-могилы, куда сверху заглядывают люди, в волнении машущие руками, а над ними проносятся военные самолеты, оставляя светящийся след в предзакатном небе. По нижнему краю картины в краске процарапано: «Он им не завидует». К счастью для всех, противоборствующие стороны все же сумели договориться, СССР начал демонтаж советских ракет на Кубе, что стало началом разрядки напряженности в международных отношениях.
Тема смерти, вообще всегда притягивала художника. Ему нравились кладбища, их особая атмосфера, печальная и одновременно значительная, очищающая от суетных мыслей. Попадая в любой незнакомый город,
первым делом отправлялся на кладбища и подолгу гулял там, разглядывая могилы, читая надписи на памятниках, высчитывая по датам возраст умерших. Фатум, смерть, смысл человеческого существования – понятия, ставшие ключевыми для зрелого творчества мастера.В 1962 году Попков отправился в Финляндию на фестиваль молодежи и студентов, где его работы были прекрасно приняты. В Хельсинки
познакомился с известным поэтом Евгением Евтушенко, даже сделал несколько его портретных набросков. Вообще 1962 год оказался для художника очень удачным в плане зарубежных выставок, на которых произведения Попкова неизменно привлекали к себе внимание. Его работы участвовали в выставке советского искусства в Японии; на международной выставке в Югославии за гравюру «Пролетающие птицы» из серии «Белые ночи» он получил поощрительную премию. Также несколько произведений Попкова экспонировалось на 31-й Международной Биеннале 1962 года в Венеции, куда художник поехал вместе с женой. Такая совместная поездка по тем временам была немыслима, супругов выпустили только потому, что в Москве оставался их четырехлетний сын, и власти прекрасно понимали, что маленького ребенка родители не бросят. Впрочем, перестраховка была ни к чему: у художника, по свидетельствам родных, никогда даже в мыслях не было покинуть страну. Конечно, ему нравилось бывать за рубежом: он посещал музеи, смотрел картины любимых мастеров, привозил массу книг об искусстве, которые в СССР было не достать, так же же как и химические краски, в нашей стране не производившиеся и т.д. Но жить он всегда хотел только на Родине.Успех произведений художника на советских и международных выставках не остался незамеченным, и вскоре Попкова назначают членом комитета по присуждению Ленинских и Государственный премий. Будучи человеком неравнодушным, он много времени и сил отдавал комитету, в то время пополнившемуся новыми свежими силами. Так, в 1963 году в состав комитета вошло немало молодых актеров, писателей и художников, среди которых были Михаил Ульянов и Алексей Баталов. С коллегами по комитету Попкова сложились замечательные отношения. Начальником управления изобразительным искусством тогда был Г.А. Тимошин, а главным экспертом – Э.Н. Дарский, два прогрессивно мыслящих человека, поддерживавших молодых художников. Общение Попкова с министром культуры СССР Екатериной Фурцевой также было обоюдно доброжелательным, он искренне считал ее хорошим человеком, с которым можно поговорить и, главное, договориться. Художник особенно гордился тем, что в комитете вместе с ним работал космонавт Герман Титов, которым он искренне восхищался и у которого без тени смущения попросил автограф.
Чувство юмора никогда не изменяло художнику, нередко в сочетании с подкупающей непосредственностью. Как-то на заседании комитета по госпремиям
поинтересовался у заседавших, почему премии всегда вручаются одним и тем же художникам, например, вот уже который раз награждается Налбандян. «А кому ж вручать, тебе что ли?» – ответили ему вопросом на вопрос. «А хоть бы и мне, у меня работы не хуже!» – со смехом ответил Попков. Ему, и правда, впоследствии вручили Государственную премию СССР, но уже посмертно.Несмотря на активное участие в общественной жизни, управленческих постов у Попкова было немного, главным делом он все же считал работу в мастерской, а не участие в заседаниях разнообразных комитетов и комиссий. При всей своей известности
при жизни не получил никаких званий, ни «народного», ни «заслуженного». Его много награждали дипломами Союза художников за «лучшую работу года», но официальными званиями всегда обходили. В некотором смысле Попков, будучи знаменитым у себя на родине, в большей степени был оценен и признан за границей.Общественная работа велась не в ущерб творчеству, и первая половина 1960-х годов для Попкова стала периодом интенсивного поиска, даже метаний, нашедших свое выражение в частой смене художественной манеры. Некоторые работы этого времени откровенно драматичны (уже упоминавшаяся «Белая лошадьБелая лошадь. 1961Холст, масло, 101 х 150Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.И. Машкова»), другие как будто поддерживают оптимистический настрой юношеского периода («Студенты на практикеСтуденты на практике. 1964Холст, синтетическая темпера, 105 х 150Государственный Русский музей», 1965), в третьих проступает, пожалуй, не свойственная ранее Попкову отстраненность от изображаемого на картине – настойчивое желание донести свое переживание до зрителя уступает место внимательному взгляду со стороны, более тактичному и мудрому («ДвоеДвое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея», 1966). вообще считал, что нельзя подолгу оставаться в одних и тех же рамках: настоящий художник должен всегда быть в поиске, ломать стереотипы, сворачивать с очевидно успешного пути. Для творца важно постоянно развиваться, двигаться, не застывать, не успокаиваться на найденном, как бы прекрасно оно ни было.
Из книги «Виктор попков»