Попков Виктор Ефимович [1932—1974]

Виктор Попков. Жизнь и творчество. 1966 – 1968 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)

 

…Город отреагировал на Мезенский цикл неоднозначно: начались упреки в излишней мрачности и безысходности, и художника очень ранило такое непонимание сути его работ. Дело не только в стоящем за этим неприятием равнодушии, но и в том, что не осознавалось самое главное – превозмогающее горе жизнеутвердение «его» вдов, то, что несмотря на тяжелые испытания, выпавшие на их долю, они не сломались и не разуверились. 

Попков не собирался расставаться со ставшей близкой ему темой и уже через год после «Северной песниСеверная песня. «Ой, да как всех мужей побрали на войну». 1968Холст, масло, 169 x 283Государственная Третьяковская галерея» написал еще одно важное произведение Мезенского цикла – картину «Старость» (1969). Одиночество вдов продолжает рассматриваться им в качестве основного мотива, но драматический красный теперь используется  не только в одеждах, но и охватывает большую часть избы, отчего этот цвет приобретает абсолютную доминантность: одиночество старухи заслоняет собой все остальное в ее жизни, окрашивая все вокруг своим щемящее-тревожным багрянцем. Колориту вторит решение пространства комнаты, распахнутой в сторону зрителя, отчего он оказывается буквально втянутым в картину, словно для того, чтобы глубже прочувствовать переживания и героини, и сочувствующего ей автора.

Картина «Художник в деревне» (1967) показывает самого мастера, создающего образы Мезенского цикла. Творец и созданный им образ встречаются здесь лицом к лицу. Насыщенный синий фон, до этого появлявшийся в картинах «СонСон. 1965Холст, масло, 150 х 170Государственная Третьяковская галерея» и «Семья БолотовыхСемья Болотовых. Из цикла «Размышления о жизни». 1967—1968Холст, масло, темпера, 170 x 190Государственная Третьяковская галерея», здесь также способствует созданию печальной и даже несколько гнетущей атмосферы. Как и в «Северной песнеСеверная песня. «Ой, да как всех мужей побрали на войну». 1968Холст, масло, 169 x 283Государственная Третьяковская галерея», сопоставлены два мира: молодой художник в расцвете сил и доживающая свой век старуха. Два цветка на окне с простодушной нарочитостью вторят этим образам – зеленый как символ начала и цветения жизни и красный, уже теряющий лепестки. Этот красный цвет, с разной интенсивностью присутствующий во всех работах Мезенского цикла, здесь вспыхивает только в цветке, как будто подсказывая зрителю, к какому образному ряду должна быть отнесена эта картина. Художник изобразил себя за работой, сосредоточенно вглядывающимся в собственный рисунок, тогда как старуха замерла, глубоко о чем-то задумавшись. Деятельная сосредоточенность художника противопоставлена застывшему, невидящему взгляду старой женщины, вся ее фигура точно сжалась, а по нескольким лежащим на столе рисункам на столе становится понятно, что так она сидит уже давно – само это оцепенение оборачивается метафорой ее одинокой жизни. Старуха похожа на остальных героинь серии, индивидуальное в ее образе опять уступает дорогу обобщенному – той печати скорби и одиночества, которая читается на лицах всех вдовых жительниц северных деревень. Трагизм ощущается еще сильнее за счет внешней сдержанности героинь: никаких выплесков эмоций, только бесконечное терпение, спокойное принятие своей судьбы и скорбное молчание.

Образ художника в этой картине –  автопортрет: Попков словно еще раз указывает на важность избранной темы для своего творчества, подчеркивая, что персонажи не выдуманы, что он писал их с натуры и что их чувства более чем реальны. Вообще, начиная с 1967 года тема автопортрета в произведениях Попкова возникает все чаще. Чувствуя, что достиг творческого расцвета, мастер снова и снова вглядывается в себя, словно пытаясь разобраться во всем том, что составляет его жизнь.

Почти одновременно с «Художником в деревне» он написал картину-автопортрет «Воскресенье» (1967), изобразив себя лежащим на спине на крыше и увиденным как бы с высоты птичьего полета. Вокруг ни души, только крыши домов в качестве фона,  неожиданный силуэт храма вдалеке, да кружащиеся голуби. Серые дома обступают и небольшую, кажущуюся видением церковь на заднем плане и самого художника. В своем унылом однообразии они воспринимаются как олицетворение серой массы, лишь усугубляющей одиночество человека. Обнаженность художника (он словно лежит на сером песке или плывет на плоту по серому житейскому морю) символична и равнозначна душевной обнаженности и беззащитности перед жизнью. Небо высоко, храм далек, а края крыши близки, и настоящая свобода есть только у птиц, которые парят в небе, тогда как художник лежит на крыше и завидует их легкости и возможности улететь от всего ненужного, наносного, фальшивого. Потому и фляга с вином рядом – как традиционный способ забыться и уйти от проблем.

Следующая работа на тему взаимоотношений художника с миром – «Мой день» (1968) – по признанию самого Попкова, адресована домысливающему зрителю. На этот раз инвентивность мастера проявилась в соединении жанров: это уже не чистый автопортрет, а нечто среднее между автопортретом и символико-аллегорической композицией. Себя художник изобразил в центре, задумчиво стоящим перед мольбертом, с занесенной над палитрой кисточкой, у ног его лежит небольшой ключик. В левой части композиции – зябко прячущая руки в рукава пожилая женщина, в правой – 

молодая девушка, жарко распахивающая пальто. В образе старухи соединились черты матери художника и уже написанных к тому времени мезенских вдов, а прообразом молодой женщины справа стали жена художника и девушка с картины «ДвоеДвое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея». 

Сам Виктор Ефимович объяснял картину так: «В общих словах, приблизительно и огрублено смысл картины следующий: художник – это я, написавший за последнее время картины: о старости – «Воспоминания» и о молодости «ДвоеДвое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея», картины, которые уже ушли от меня. И я опять остаюсь один на один с новым холстом, и мне нужно снова искать ключ к новой работе. Это пояснение очень приблизительно. В картине мне хотелось наряду с конкретным, материальным, выразить нечто неясное, духовное, неосязаемое. Но одно дело хотелось, а другое – что получилось. И если вы видели работу, то ваше мнение и есть главное…». Художник окружен сложными, многозначными образами (старуха – и старость, и творческий этап, связанный с мезенскими вдовами, и воспоминания о матери; девушка – молодость, муза лирической темы в творчестве автора, аллегорическое воплощение семейной жизни). Поэтому и кажущийся заснеженным, пейзаж лишен конкретики, и ключ воспринимается как емкий символ, требующий неодномерных истолкований. Мастер словно перекидывает мостик к уже давно замершей традиции, в истоке своей восходящей к еще ренессансным аллегорическим построениям. Как и в «Художнике в деревне», здесь представлен процесс создания произведения, но уже в ином аспекте: не воплощение задуманного, а еще только поиск новой идеи, ожидание зарождения нового замысла на фоне ухода прежнего. 

Во второй половине 1960-х гг. становится очевидно, что у Попкова есть несколько масштабных, глубокого волнующих его тем, с которыми он не может расстаться, к которым возвращается вновь и вновь. Это, во-первых, мезенская тема, а в ней прежде всего – образы вдов. Во-вторых, тема человеческих взаимоотношений, оттенков душевных состояний, которую для краткости можно было бы назвать «психологической живописью» (уже упоминавшиеся «ДвоеДвое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея», «РазводРазвод (Светлана, мама, папа и бабушка). 1966Холст, масло, 110 x 150Государственная Третьяковская галерея», «Семья БолотовыхСемья Болотовых. Из цикла «Размышления о жизни». 1967—1968Холст, масло, темпера, 170 x 190Государственная Третьяковская галерея», позднее – «Лето» (1968), «Ссора» (1970), «Октябрь» (1970), «Молодые из деревни Уланово» (1974) и пр). Наконец – размышления о месте художника в мире и о природе вдохновения, воплотившиеся в автопортретах и образах художников, образующих впечатляющую серию: вслед за вышеописанными «Владимирскими художниками», «Художником в деревне», «Воскресеньем» и «Моим днем» появились работы «Мать и сын», «Работа окончена», «Шинель отца» и многие другие. Причем, постепенно жанр автопортрета у Попкова выходит за традиционные рамки, перерастает себя: художник включает свое изображение в многофигурные сцены, пишет себя вместе с друзьями, иногда его черты даны лишь намеком. Он словно стремится попробовать жить бок о бок со своими героями, почувствовать пространство собственных картин изнутри, подчеркнуть свою сопричастность происходящему в них – то есть, по сути, свою сопричастность миру, который стремится запечатлеть.