Виктор Попков. Жизнь и творчество. 1966 – 1968 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
В середине 1960-х гг. в жизни Виктора Попкова началась черная полоса. Отношения с женой ухудшились, причиной чему во многом был алкоголь, в творческой жизни тоже возникли серьезные трудности: картины Попкова перестали принимать на выставки из-за неприязни руководства Союза художников. Одно наслоилось на другое, и в 1966 году художник чуть не свел счеты с жизнью. Он написал завещание, в котором все, что имел, оставлял жене и указывал, где его нужно похоронить. В один из дней, когда семья отдыхала на даче в Подмосковье, Попков попытался повеситься. К счастью, его тесть, Иван Павлович Тоут, заметив, что Виктор находится психологически в очень тяжелом состоянии, пошел за ним и успел срезать ремень, на котором висел художник, которого буквально чудом удалось вернуть к жизни. Впоследствии Виктор Ефимович говорил, что тесть подарил ему второе рождение. Сложный период в жизни мастера был пережит. Но самоубийство – трагический шаг, пойти на который может только совершенно отчаявшийся человек…
Отношения с советской властью у по-настоящему талантливых и тонко чувствующих людей, как правило, были сложными. Попков не стал исключением. Он никогда не был диссидентом, не стремился уехать из СССР, но напряженность в отношениях с партийным начальством, прежде всего с руководством Союза художников, возникала часто. Относительно безоблачным было лишь самое начало, но и к ранним работам – таким, например, как «Полдень
Полдень. 1964Холст, масло, 141 х 198Государственная Третьяковская галерея» и «Студенты на практике» – были придирки со стороны управления культуры. С середины 1960-х гг., когда самобытность мастера уже никак не вписывалась в привычные клише, почти все картины художнику приходилось объяснять и отстаивать, их все чаще снимали с выставок или перевешивали на наименее выигрышные места. В дневнике художника есть грустное и, как часто бывало в то не до конца разуверившееся в советской власти время, немного наивное рассуждение о контроле за искусством сверху: «Должны ли у нас быть начальники в искусстве, которые, как боги, все знают: и что хорошо, и что плохо, которые сами решают, что помогает народу, что ему нравится и что он должен отрицать? ...А куда было бы полезней устроить выставку работ абстракционистов. Пригласить художников, зрителей и устроить обсуждение. Может, они и не так уж страшны и опасны нашему реалистическому искусству?»
После прихода в 1964 г. к власти Л.И. Брежнева, при котором определяющей фигурой в управлении идеологией и культурой стал Михаил Суслов, все те послабления, которые принесла с собой «оттепель», подверглись пересмотру со стороны новых руководителей. Реакционная часть художников, заручившись поддержкой партийной верхушки, всеми силами пыталась подавить свободу молодых. Так, Попков особенно страдал от нападок председателя живописной секции МОСХа Е.В. Ильина. В сложившейся ситуации некоторой компенсацией для него стало доброжелательное отношение Министерства культуры, заключавшего с ним договоры, что, естественно, еще больше злило руководство Союза художников. Враждебность отдельных коллег по цеху, некогда пенявших ему за официальное признание, осталась в прошлом, теперь независимая позиция почти опального мастера даже вызывала уважение. Он был одним из немногих, кто поддержал кандидатуру А.И. Солженицына на получение Ленинской премии, несмотря на неодобрение председателя Союза художников. Премию Солженицыну тогда не дали, зато Попков прямо выразил свое мнение по этому вопросу.
Виктор Ефимович, как мог, старался противостоять наиболее одиозным личностям, пришедшим к управлению советским искусством. Так было с верным слугой и стражем официального идеологического искусства – председателем правления Союза Художников РСФСР В.А. Серовым. Ранее именно он натравливал Н.С. Хрущева на тех художников, которые не хотели и не могли подчиниться диктату соцреализма. В 1968 г. на одном из собраний Союза художников Серов читал доклад о результатах деятельности управления. Выдвигали кандидатов в правление Союза, и единственным, кто выступил против Серова, был Попков. «Хотя против Серова, как показало голосование, было большинство, но кроме Витьки, никто не выступил, – вспоминал друг художника Э. Браговский. – Когда список дошел до Серова, Попков хриплым негромким голосом из задних рядов сказал: «Есть отвод». И сразу гробовая тишина в зале. Только слышны его шаги. А стены расписаны копьями, мечами, на всех балконах люди, внимательно смотрящие в ряды художников. И вот он, не спеша, идет через весь зал по чистой красной ковровой дорожке к трибуне. А в президиуме сидит Серов и смотрит на него, улыбается, подперев голову рукой. Он понимает, что это нереальная вещь, вроде шутки. Виктор даже никаких фактов не приводил. Он не говорил про аморальное поведение Серова, что что-то про него знает. Он просто сказал, что это художник-начальник, который всегда зажимает молодежь, что все новое он не признает, ненавидит, во всех делах вредит. Дал общую характеристику. В зале был такой накал! Тут же проголосовали. Серов не прошел. Председатель Союза, член ЦК, который прочитал доклад о том, как все хорошо... Такое было возможно только во времена оттепели».
Виктор Ефимович тогда пытался отстоять многих талантливых художников. Когда в 1964 году Дмитрий Жилинский написал картину «Скульпторы в мастерской» и ее не приняли, Попков заявил руководству, что если картины его друга на выставке не будет, он и его коллеги тоже снимут свои работы. Ему картина Жилинского действительно нравилась, и он всех вокруг старался убедить в том, что поддержать художника необходимо. Накануне выставки в мастерскую Дмитрия Дмитриевича пришел корреспондент «Советской культуры», на которого работа Жилинского произвела очень хорошее впечатление, а на следующий день вышла статья о картине, после чего ее уже невозможно было убрать из экспозиции. Многие из тех, кто накануне и не думал заступаться за Жилинского, пришли поздравить автора с удачным произведением. Попков же, вскипев, в лицо им высказал, что поздравлять с удачной работой надо было тогда, когда картину снимали с выставки, а не постфактум, когда можно уже не опасаться начальственной реакции.
Сам Попков все больше нуждался в аналогичной поддержке. Его картина «Лето. Июль», написанная в 1969 году, была по непонятной причине плохо принята критиками. Способ образного решения роднит ее с полотном «Двое
Двое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея»: попытка запечатлеть настроение при почти полной бессюжетности – несчитываемый до конца подтекст, частное, возвысившееся до всеобщего. Изображена молодая семья: жена читает, муж задумчиво смотрит вдаль, малыш спит. Опять фигура мужчины выдержана в темной охристо-коричневой гамме, тогда как женщина и ребенок выполнены нежными светлыми, почти бестелесными оттенками. Белое покрывало, на котором отдыхают персонажи, также немного ирреально, как снег в «Моем дне», и только зеленая трава в углах картины связывает изображение с определенным местом действия. Яблоко, лежащее на покрывале, художник написал почти прозрачным, как будто растворившимся на фоне покрывала, и при этом, как часто бывает в картинах Попкова, наделенным дополнительным – сокровенным смыслом. Персонажи картины образуют замкнутую круговую фигуру – своеобразный иероглиф семьи, состоящий из оберегающей «скобки» мужской фигуры, уютного, мягко подобравшегося комочка женской и хрупкого связующего звена детской. Очевидные масштабные несоответствия (женщина выглядит очень маленькой) явно исполнены смысла и не случайны. В определенной степени метафорично изображение глаз героев: полностью закрытые у ребенка, полуприкрытые у читающей молодой женщины и, наконец, широко распахнутые у мужчины, как бы символизирующие разные степени осознания себя – еще не пробудившееся детское, отчасти растворившееся в семье женское и бодрствующее, рефлексирующее мужское.