Виктор Попков. Жизнь и творчество. 1969 – 1970 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
Созданный в 1968–1969 гг. «Натюрморт с лоскутным одеяломНатюрморт с лоскутным одеялом. 1968—1969Холст, масло, 150 х 185Частная коллекция», в котором злободневное соседствует с вечным, – работа метафоричная и многоплановая. Среди кусочков, из которых «сшито» это лоскутное одеяло, можно увидеть вырезки из газет тех лет и репродукции, помогающие понять смысл этого художественного высказывания: фотография братьев Кеннеди, снимок планеты Земля, сделанный с лунной поверхности, и фрагмент фрески Джотто «Поцелуй Иуды». Политическую обстановку в мире тогда, несмотря на декларируемую «разрядку», определяло соперничество СССР и США: в натюрморте намеком на это служат разбалансированные чаши весов в правом верхнем углу и ножницы в левом верхнем, а знаменитый образ Джотто и снимок Земли вписывают происходящее в контекст мировой истории и, шире, в космический миропорядок. Лоскутки одеяла, словно кирпичики, из которых складывается современная художнику реальность, в свою очередь, включенная в общую ткань истории.
Картин с мотивом лоскутного одеяла было создано две. Во втором натюрморте (с серым лоскутным одеялом)Натюрморт с лоскутным одеялом. 1968Холст, масло, 165 х 190Частная коллекция – речь идет уже не о земной истории, а о творчестве самого а. Это своеобразный автопортрет творчества: картины с темой лоскутного одеяла образовали символическую пару – образ макрокосма и образ микрокосма. Мы видим значимые подробности разных произведений Попкова: это и ветка дуба, знакомая зрителю по картинам «ПолденьПолдень. 1964Холст, масло, 141 х 198Государственная Третьяковская галерея» и «Хороший человек была бабка АнисьяХороший человек была бабка Анисья. 1971—1973Холст, масло, полихлорвиниловая темпера, 285 x 345Государственная Третьяковская галерея», и крошечный вариант полотна «ДвоеДвое. 1964Холст, темпера, 150 x 201Государственная Третьяковская галерея», и букетик цветов, отсылающий к работам середины 1960-х годов, и повторение графического портрета неизвестного мужчины. Примечательно появление в картине иконы, с одной стороны, вроде бы символизирующей связь с традициями, а с другой – решенной неожиданно нетрадиционно. Приглядевшись к ней, понимаешь, что не можешь узнать изображенный сюжет, что иконографии такого рода не существует и что она, очевидно, целиком придумана художником, возможно, как намек на необходимость вечного поиска в искусстве.
В конце 1969 года Виктор Ефимович создал замечательное произведение «Художник в лесуХудожник в лесу. 1969Холст, масло, 72 х 98Частная коллекция» – полуавтопортрет, полупейзаж, полу-жанр, полушутку. Надпись на обороте картины сообщает: «Написал 31 декабря 69 года». История ее создания необычна и трогательна. В предновогодней суете Клара Ивановна и сын Алеша забыли о подарке для Виктора Ефимовича, на что он очень обиделся. Целый день художник пропадал в своей мастерской, а под вечер возвратился с готовой картиной и со словами: «Раз вы не сделали мне подарок, я сделал его себе сам!». Мастер изобразил себя в лесу, босым, спешно зарисовывающим карабкающуюся вверх по стволу белку. Темные, часто стоящие деревья недружелюбно обступают небольшую худую фигурку художника, отчего он кажется особенно одиноким и уязвимым – ощущение, которое, вероятно, и должна была донести до близких эта картина.
Конец 1960-х гг. был особенно плодотворным для создания Сентябрь на МезениСентябрь на Мезени. 1969—1970Холст, масло, 140 х 220Государственный Русский музей» (1969–1970), большое полотно, написанное по заказу Комбината живописного искусства с не меньшей творческой отдачей, чем произведения с куда более перспективной выставочной судьбой. Как уже говорилось, в работе никогда не халтурил – чтобы не было стыдно перед самим собой. Все картины он создавал на пределе своих возможностей и никогда о них не жалел, кроме одного случая. Однажды, будучи в очередной поездке по стране, на одном заводе Виктор Ефимович увидел свою работу – покрытую толстым слоем пыли, пятнами и надписями самого разного содержания, однако и это не повлияло на его кредо. Судьба «Сентября на МезениСентябрь на Мезени. 1969—1970Холст, масло, 140 х 220Государственный Русский музей», к счастью, оказалась другой.
ым работ в жанре пейзажа. Виктор Ефимович писал пейзажи в течение всей своей жизни, но именно в этот период были созданы его лучшие работы, в которых природа все чаще становится зеркалом, отражающим настроение автора, дополняя эмоциональную насыщенность произведения. Хороший пример – уже упоминавшийся «… На картине – группа людей, которые, собрав урожай грибов и ягод, плывут на лодке по реке Мезени, очевидно, возвращаясь домой. Типичные северные жители, сдержанные и строгие в словах и движениях, они словно плывут навстречу своей судьбе, поеживаясь от пронизывающего ветра. Широкая пейзажная панорама, распахнутая и чуть круглящаяся, определяя присутствие Мезени – не на карте, а на планете – чудесным образом придает жанровой сцене эпичность, а мелкие пейзажные подробности добавляют лирические нотки: тревожно бегущая по воде рябь, выстуженность колорита, проявляющаяся в словно побуревшей от холода воде и белесо-голубом лоскутке северного неба на горизонте. Как часто бывает в работах Попкова, психологизм находит способ проявиться – так или иначе.
Ряд самых разных автопортретов в 1970 году продолжает картина «Мать и сынМать и сын. 1970Холст, масло, 150 х 140Частная коллекция». Виктор Ефимович был глубоко привязан к матери, по словам друзей, буквально боготворил ее, часто просил благословить его на работу и только после этого принимался писать картину. В трудную минуту, а таких в жизни художника было немало, он ехал к матери на станцию «Челюскинцы», и она всегда могла понять и успокоить сына. Он часто по-детски искренне просил ее: «Мама, ну скажи, что я у тебя хороший!». На что мать, конечно же, отвечала: «Витенька, ты у меня самый хороший, самый талантливый, самый умный!» Связь матери и сына с годами не слабела. Когда сын художника Алеша пошел в школу, Виктор Ефимович перевез Степаниду Ивановну в Москву, и она стала жить вместе с молодой семьей, только на лето возвращаясь домой.
Подспудно образ матери присутствует во многих работах Попкова, а «Мать и сынМать и сын. 1970Холст, масло, 150 х 140Частная коллекция» вообще можно назвать биографической работой. написал себя больным, лежащим в кровати под большим одеялом, а мать изобразил стоящей рядом и читающей Библию. Произведение наполнено теплом и уютом, которые художник ощущал, приезжая к матери. Степанида Ивановна была очень набожна, много лет проработала в церкви звонарем – именно молитвой она излечивает сына, водя пальцем по строчкам из Библии и обращаясь одновременно к сыну и к иконе Божьей Матери в красном углу. Виктор Ефимович никогда не был истово религиозным человеком, но всегда с уважением относился к верующим людям. Красный цвет абажура, подушки и платья не звучит здесь скорбно, как в произведениях мезенской серии, напротив, эти детали, освещенные неярким светом лампы, создают теплый образ комнаты матери. Белые занавески на окне отделяют ее от всего окружающего мира, словно заслоняя от невзгод. Мотив материнства присутствует в картине двояко – в образах матери и сына и в иконе Богородицы с Иисусом Христом. Символично, что первоначально замысел картины был существенно иным: сохранился рисунок, на котором Попков изобразил себя абсолютно здоровым, он также лежит на кровати, но в руках держит книгу с надписью «Ленин» на обложке, мать, как и в окончательном варианте, стоит с Библией в руках, а вся композиция носит название «Две религии». Очевидно, что дело не в Ленине как таковом, а в ощущении печального распада связи поколений, трагического слома устоев, правда, выраженном в этом отвергнутом варианте слишком нарочито и иронично.