Брюллов Карл Павлович [1799—1852]

Всеразрушающее время.

Описание

Картина, которую К.П. Брюллов Брюллов Карл Павлович [1799—1852] Великий русский художник. Портретист. Живописец. Великолепный акварелист. Как и его старшие братья Федор и Александр, первые уроки рисования получил от отца, скульптора-орнаменталиста Павла Брюлло, а в 1809 г. был зачислен в Воспитательное училище при... хотел делать последним и полнейшим художественным своим произведением, была названа им: «Всеразрушающее время». В самом верху ее, посреди валящихся в пропасть гор, пирамид и обелисков — крепчайших (тщетно!) созданий человеческих, стоит Время, гигантский Микель-Анджеловский старик, с бородой до колен, как у Микель-Анджеловского Моисея. Все столкнул он с пьедесталов и со страниц жизни, весь мир со всем его прошедшим летит в реку забвения, в Лету, которой волны кончают внизу картину и в которых все должно погибнуть. Летят в вечное забвение и законодатели древности со своими скрижалями каменными: Эзоп — один из первейших учителей-законодателей, Ликург, Солон, Платон; летят и поэты древности: слепой Гомер с разбитой лирой и венцом на голове — самая большая и полная фигура всей картины, — такое спокойствие и величественность движения дал ему К.П. Брюллов Брюллов Карл Павлович [1799—1852] Великий русский художник. Портретист. Живописец. Великолепный акварелист. Как и его старшие братья Федор и Александр, первые уроки рисования получил от отца, скульптора-орнаменталиста Павла Брюлло, а в 1809 г. был зачислен в Воспитательное училище при..., что кажется, будто бы он не падает вниз, а спускается с каких-то высот, тихо несомый, как на крыльях, своим широко развевающимся голубым плащом; подле него, в противоположность величавому спокойствию Гомера даже и в падении, стремительно, как стремительны были его гимны, падает в Лету Пиндар; подле Гомера — Виргилий, Данте, Петрарка, Тассо, Ариосто. Выше поэтов несутся в бездну герои науки: Птоломей со сферой мира, в которую он опустил свой измеряющий отвес; Ньютон, увенчанный венцом из звезд; кругом Птоломея — Коперник, Галилей с трубой и трое других великих испытателей природы, которых не мог я узнать, потому что они не отмечены никаким атрибутом. Все до сих пор исчисленное составляет будто среднюю колонну картины: здесь Эзоп и, немного в сторону от него, Гомер с Пиндаром составляют низ, а Ньютон, выходящий из облака до груди, прямо лицом к зрителю, и приходящийся прямо под фигурой «Времени», составляет самую верхнюю точку. Налево от среднего столба падают в реку забвения религии мира; ниже всех языческие самой глубокой древности, потом Египет со своим сфинксом, перс Зороастр в пурпурном царском плаще и персидской короне, высоко поднявший над головой священный огонь в золотом жертвеннике, — он думает: не сохранит ли его в своем падении; подле Зороастра первосвященник иудейский, в своей тиаре и отчаянно держащийся за 7-свечный золотой светильник свой; недалеко от них Конфуций; с другой стороны Греция — женщина-красавица, со статуей Минервы, своей богини-охранительницы, потом Рим — яростный жрец, гневно отворотивший голову в белом покрывале с зеленым венком; над иудейским первосвященником и отчаянно хватаясь за его одежды, летит в пропасть Магомет в широко развевающейся белой одежде и зеленой чалме; наконец, выше всех и  после  всех — Гусе,  в  высоком  колпаке,   в  котором   был  сожжен Лютер с переведенной им Библией и разные сектаторы, неотличенные никакими атрибутами, почему их и нельзя узнать. Папа и патриарх тоже падают в Лету. По правую сторону от средней колонны летят в забвение Сила и Власть: прежде всего бросается в глаза, по середине картины, нагая фигура прекрасной женщины, поднявшей на палке красный фригийский колпак; поперек ее тела перевесилась другая гнетущая фигура — это Свобода, угнетенная Рабством. И та и другая вместе летят в вечное забвение свое. Ниже этой группы стремительно летит Александр Македонский в шлеме и латах, со свято хранимой им Иллиадой в золотом ящике; Юлий Цезарь со свитком «комментариев» — тоже в латах, но римских; выше группы Свободы летит в пропасть сибарит Сарданапал, тщетно хватающийся и желающий удержаться за валящиеся горы (один Сарданапал с Магометом не покорны Времени, одни они думают удержаться, боятся гибели, — все остальные великие личности покорились непобедимому царю Времени). После Сарданапала падает в Лету и Красота с Любовью — Антоний, обнимающий последним, но вечным объятием, Клеопатру свою (погибнуть вместе-это не есть ли уже спасение?). Выше их Тит, Веспасиан и Нерон с гордыми римскими головами своими. Наконец, над ними тремя и последний падает, столкнутый Временем, к которому, как последний, стоит всего ближе — Наполеон, с венком из лавров на голове, с венком же из лавров на мече своем, но от удара ноги Времени свалился с головы его властительный венец и вместе с ним падает. Внизу всей картины, ближе всего к Лете, хотел нарисовать Брюллов себя со своей картиной, и это место для себя он только назначил общим темным пятном, с правой стороны, у самых волн Леты.