Шадр (Иванов) Иван Дмитриевич [1887—1941]

Памятник мировому страданию. Эскиз.

Описание

 

Интерес к искусству прошлого, зародившийся в Париже, углублялся здесь при изучении замечательных памятников древнего Рима. Шадра пленяла могучая творческая мысль старых мастеров, их умение создавать синтетические образы непреходящего значения. Шадр пытливо искал ответа на волновавший его вопрос о причинах монументальной выразительности и художественного обаяния памятников Вечного города.

Не понимая исторической обусловленности упадка монументального искусства своего времени, Шадр мечтал о возрождении большого художественного стиля на основе изучения древнего искусства. Он считал, что только идеи общенародного, исторического значения могут быть основой подлинно великого монументального искусства. И с этой точки зрения пересматривая свои впечатления от художественной жизни Парижа, Шадр пришел к выводу, что и Роден и другие выдающиеся скульпторы современности, несмотря на их стремления к большому искусству, «стоят на неверном, ложном пути». Ложность пути Шадр видел в их отрыве от социальных тем современности, от народа, в замкнутости их искусства.

Уже в Риме, под впечатлением итало-турецкой войны и захвата Триполитании империалистической Италией, Шадр замыслил «Памятник мировому страданию», в котором он намеревался воплотить свои идеалы монументального искусства.

«Образ новой архитектурной и скульптурной формы возник у меня давно — в бытность мою за границей, — писал Шадр в 1918 году. — Меня очень мало удовлетворяло одинокое, отрешенное искусственное искусство Парижа. Хотя я всецело признавал большие достижения моих учителей, среди которых был великий Роден, но я все же не мог отделаться от той мысли, что все они стоят на неверном, ложном пути. Я невольно вспоминал прежние достижения былых веков — искусство индийское, японское, китайское. Я вспоминал храмы, святилища и капища. Они стремятся выразить образы вечности среди природы. Словом, я мечтал о новом монументальном искусстве. В современной жизни я искал явления, которые были бы способны получить монументальное воплощение. Я верил, что и ныне возможно новое большое искусство, подобное религиозному искусству прошлого. Только нынешнее искусство должно отражать всю современную социальную сложность». Мечта о создании монументального произведения, которое могло бы сказать новое слово в искусстве, глубоко захватила  скульптора.