Репин Илья Ефимович [1844—1930]
Отказ от исповеди. 1879—1885
-
- Название Отказ от исповеди
- Год создания 1879—1885
- Материал Холст, масло
- Размер 48 x 59
- Собрание Государственная Третьяковская галерея
- Все работы коллекции Всего: 2745
Описание
Картина написана в 1879—1885 годах. Задумана под влиянием стихотворения Н. М. Минского (Виленкина) «Последняя исповедь», которое
прочел вместе со Стасовым в ноябре 1879 года в нелегальном журнале «Народная воля». В 1913 году написал акварельный вариант «Отказа от исповеди», вновь вернувшись к этой теме, как это было со многими другими сюжетами. Ряд рисунков 1879 года показывает сложность поисков решения сюжета. В процессе работы над картиной преодолевает первоначальную иллюстративность и приходит к самостоятельному, далекому от вдохновившего его стихотворения решению. отказывается от изображения спора между революционером и священником и показывает уже не исповедь революционера, то есть изложение им своих убеждений, а безмолвный и гордый отказ от исповеди, отказ от каких бы то ни было отношений с пришедшим к нему священником. Решение приобретает преимущественно психологический характер, при котором внешняя жестикуляция и движение фигур заменяются их внутренней психологической выразительностью. Отказавшись от изображения священника действующим, убеждающим или протестующим, отходит от того сатирического, обличительного момента, который был в трактовке образа священника в первоначальных рисунках. Священник показан спокойным и в сущности безразлично-добродушным человеком, просто и довольно туповато исполняющим свои служебные обязанности. Революционер, напротив, исполнен внутренней убежденности, непримиримости и героической решительности, мужества и большого благородства. Его образ возвышен и поэтому внутренне прекрасен, несмотря на неприглядность внешнего вида — изнуренность, растрепанные волосы, арестантский халат. Экспрессия передается во взгляде, в общем выражении лица и напряженности внешне неподвижной позы, то есть опять-таки психологически. создает полную социального, философского смысла жизненную сцену, где действующие лица, являясь живыми реальными людьми, именно в силу этого становятся не олицетворениями, а типическими выражениями двух миров, между которыми, собственно, и спор-то невозможен, не нужен. В понимании этого революционером объективно выражается то, что он стал непримиримым борцом со старым миром, а не просто протестующим оратором, любящим разглагольствовать на революционные и свободолюбивые темы.Эта верная и глубокая характеристика как революционера, так и священника, достигнута
чисто пластическими живописными средствами, позами, общей характеристикой фигур, выражениями лиц. Составляющее силу как живописца умение найти и выбрать такое решение сюжета, которое лучше всего может быть дано именно живописно изобразительными средствами, умение, которое мы видим во всех его лучших произведениях, в этой картине выступает с наибольшей силой и наглядностью. Сравнение со стихотворением Минского показывает именно пластический живописный подход к сюжету. Конечно, и в стихотворении можно было избежать риторики и достичь того, чтобы действующие лица были живыми людьми. Но там все равно сюжет надо было бы решать посредством изложения мыслей, идей действующих лиц. В картине же нашел наилучший способ передачи внутреннего в пластической жизни и выразительности фигур, их поз и лиц. Здесь проявляется органическое понимание, даже ощущение всем своим существом художника специфики живописного изображения, его возможностей в каждом данном случае, умение подойти к сюжету со стороны возможности его изобразительного решения.Это проявляется в необычайной органичности мастерски решенной и поэтому кажущейся такой простой, само собой разумеющейся композиции.
решает в картине трудную задачу сочетания двух вертикально ориентированных фигур с горизонтально протяженным пространством изображения и форматом картины. Это достигается как хорошей композиционной связью двух фигур, обращенных лицом друг к другу, так и диагональным расположением койки, на которой сидит революционер. Койка выявляет глубину камеры и дает ту трехмерность пространству фона, которая необходима для рельефа фигур. Трактуя образы чуждых друг другу людей, понимает, что их надо зрительно дать в некотором соотношении друг с другом. Он освещает их светом из скрытого источника, который образует между ними более освещенное пространство, в котором и протекает столкновение их характеров. При этом интересно, что избегает их равноправного показа, что противоречило бы смыслу картины. В то время как революционер изображен в фас, священник дан в три четверти со спины, он смотрится как некая общая слабо дифференцированная масса. Его едва видимое лицо лишь дополняет тот образ, который создается преимущественно фигурой в целом, ее неподвижной позой. Напротив, у революционера сама решительная поза, со смело откинутой назад головою, с энергично засунутыми в рукава руками является дополнением, разъяснением того, что выражено в его лице, в его полном презрения и решимости, глубины и благородства мысли взгляде. Значению и богатству образа соответствует способ его основной пластической характеристики.Картина написана в монохромной гамме темных тонов, тонко нюансированных от коричнево-серых к черно-серебристым. От их сочетания возникает впечатление как бы зеленоватой старой бронзы, особенно в свету. Этой тональностью
, по всей вероятности, хотел передать атмосферу тюремной камеры и придать изображению некий «эмоциональный тон». Вместе с тем эта монохромность была результатом чисто светотеневого характера живописи, к которому прибегает, решая тему в психологическом плане. исходит здесь из традиций позднего Рембрандта, разумеется, своеобразно их преломляя в системе живописи реализма второй половины XIX века.