Александр Иванов. Некоторые обстоятельства биографии. 1974. Автор: Г.А. Загянская
Особый характер дарования
заключался в утверждении высоких общественных идеалов. Е. Ковтун верно отметил, что пафос отрицания был совершенно чужд натуре художника. Откуда черпал силу, убежденность в правильности избранного им пути? Для ответа необходимо в самых общих чертах остановиться на некоторых особенностях формирования его личности.Сын профессора Академии художеств
, он с детства слышит жалобы домашних на несправедливость начальства, сила которого приводила их «в страх и рабство». Пример отца, пытавшегося найти компромиссное решение между унизительной ролью чиновника и собственными художественными интересами, стимулировал его раннее развитие. Отдаление от сверстников было усилено атмосферой недоброжелательности, сопровождавшей его с первых лет обучения в Академии. Известны слова преподавателя : «Не сам делал», означавшие отсутствие веры в талант художника, ссылку на помощь отца.Это мнение не было единичным. По отзывам окружающих его художников,
был «бесталанным» (слова Ф. Брюллова), медлительным «кропуном». (слова К. Брюллова), умевшим ловко выуживать деньги без выполнения заказных работ (по словам В. Худякова). Кульминацией недоброжелательного отношения была встреча в России после долгого отсутствия. Спустя два года после смерти его брат говорит о полном небрежении к памяти художника.Казалось, трудно найти более неблагоприятную среду для формирования высоких, утверждающих общественное назначение искусства идеалов. Но ни недоброжелательность среды как частный момент, ни общая удушающая обстановка николаевской империи не вызовут в его искусстве «пафоса отрицания». Он идет путем, отличным от критической направленности русского искусства, которая зарождается в это время в лице ее талантливейшего представителя —
. В искусстве нет бравурной артистичности , лирической струи . Его творчество, хотя и безусловно связанное с художественной проблематикой своего времени, занимает особое место в развитии русского искусства первой половины XIX века.Пример отца сделал художника восприимчивым к идеям, которые могли бы помочь ему вырваться из тисков императорской опеки над художниками. Тяжелая болезнь как реакция на унизительнейшую преждевременную отставку отца (эта весть настигла художника почти сразу по приезде в Италию) не случайна. Он твердо решает сжечь за собой мосты, когда пишет: «лучше для меня было, если бы я услышал, что мой любезнейший дом сделался жертвой холеры, нежели теперь знаю его как впадшего в нищенское состояние. В первом случае я, может, перенес бы страшный удар и со временем посвятил себя по примеру отца на услуги отечеству. Теперь же, обратя благородное художество в ремесло, нужно мученически приспосабливать его только на прокормление семейства». В этих словах уже чувствуется уверенность художника, который не будет ставить свое творчество в зависимость от ударов судьбы. Так обстоятельства биографии во многом помогали
быстрее осознать себя как творческую личность, определяли его духовный опыт.на протяжении долгих лет постоянно чувствует свою несвободу, даже когда созерцает природу или изучает итальянское искусство и восхищается им: «тут рождается чувство признательности, в восторге ищу виновника моего счастия... вдруг вспоминаю, что мне все это приказано — и все благородное во мне замирает». Это естественная реакция на официальную нормативность инструкций Общества поощрения художников. Иванов ищет новые формы для всего, включая и характер изучения старого искусства.
Необычайно важной являлась задача внутреннего самоосвобождения, столь необходимого, что за ним следовала проблема нравственной автономии.
мало было почувствовать себя так, как многие его современники на Западе, «во всем блеске свободы и во всем мизере одиночества» и, хотя и к этому прийти было нелегко. Чтобы уравновесить представший перед ним «мизер одиночества», русский художник должен был противопоставить ему рожденные в пафосе утверждения мысли о художнике-пророке, который окажет своими произведениями решающее воздействие на общество. Романтическая утопия, которой в той или иной степени отдали дань крупнейшие умы конца XVIII — начала XIX века, способствовала рождению уникальнейшего явления, каким была личность .Значение
складывается не только из признания его великого искусства, его мастерства, но также во многом из обаяния его личности, наглядного олицетворения им высокого принципа забвения себя «ради правды в искусстве».Нравственный облик художника, боявшегося, «как клятвопреступления, солгать кистью», был настолько безупречен, что при поверхностном наблюдении в нем легко было увидеть человека «не от мира сего». Но
протестовал, чтобы из него делали монаха, и с иронией пишет он Гоголю, что не отказался бы иметь жену-монашку. Художник готов жить нормальной, полнокровной жизнью; он — не забывший обо всем отшельник и продолжает борьбу с самим собой; это дает ему живое ощущение жизни.