Дейнека. Из книги Л. Мочалова «Неповторимость таланта». 1966. Автор: Л. Мочалов
Ранним работам присущ отвлеченный конструктивизм цвета. Основа большинства картин — строго рациональный конструктивизм формы. Кончаловский враг геометризма, он избегает показывать современную архитектуру. Старинная архитектура выглядит у него словно бы вылепленной живыми человеческими руками. У геометризм формы современной архитектуры и техники становится частью его эстетической программы. Нередко архитектура держит весь строй его композиции.
У , особенно в таких работах, как портрет дочери
Портрет Натальи Петровны Кончаловской, дочери художника в розовом платье. Холст, масло 1925 года, как будто и нет композиции, так она непреднамеренна, непроизвольна. Композицией является сам цветовой строй, сама комбинация красочных мазков, создающих ощущение предмета. Композиция вырастает из живописи. Напротив, живопись всецело подчиняется композиции., очевидно, никогда не стал бы изображать фигуру молодой женщины в таком движении, при котором складки платья скрывают пластику тела, как это сделал в портрете дочери. , как правило, обнажает человеческую фигуру, снимает с нее покровы, затрудняющие восприятие ее пластического облика. (Вот, в частности, почему любит изображать спортсменов.)
Цвет у — главный формообразующий элемент. У — особенно в ранних работах — основным формообразующим элементом является тон. не придавал существенного значения линии, границам предметов, хотя большое внимание уделял) касаниям цветов. У — обостренный интерес к линии, очертаниям предметов, к силуэту. Фигуры вылеплены, из красочного теста. Фигуры нередко кажутся вырезанными из металла.
Излюбленный прием — контраст темного и светлого. Контраст помогает эмоционально заострить образ, создать напряженный ритм в картине. Темное на светлом и светлое на темном (часто без промежуточных тонов) четко определяют композиционные членения, выделяют в картине главное. Все эти качества особенно необходимы в монументальной живописи. Многие картины легко представить на стенах в современном архитектурном интерьере. Во имя монументальности обобщает форму предметов, уплощает их объем. Он использует откровенные локальные цвета. Он добивается не подобия; а выразительности. «То, что звучит в природе на полутоне, – пишет ,— в картине зазвучит только при полном цвете. Я любуюсь розой на крестьянском ковре, как настоящей. Меня не смущает, что она честно плоская, аршинной величины. Радость от настоящих роз переведена на условный язык искусства формой и цветом до максимального звучания. Своеобразие материала и его культурное освоение несовместимы с натуралистическим методом».
Лучшие картины , такие, как «Оборона Петрограда
Оборона Петрограда. 1956Дерево, темпера, 218 x 254Государственная Третьяковская галерея», «Мать
Мать. 1932Холст, масло, 120 x 159Государственная Третьяковская галерея» (1932), «Купальщицы» (1932), «Улица в Риме
Улица в Риме. 1935Холст, масло, 189 х 199 Государственная Третьяковская галерея» (1935), «На балконе
На балконе. 1931Холст, масло, 100x105Собрание союза художников» (1931), красноречиво свидетельствуют о том, что условность языка художника не тождественна образной обедненности и схематизму. Условность — средство обобщения. Без нее художник не мыслит подлинного искусства, а тем более искусства, тяготеющего к монументальным формам.
монументален иначе, чем, скажем, . видел свои образы «сквозь» песню, «сквозь» древнерусскую живопись. Он изображал длительные состояния. Даже движение трактуется художником как некое длящееся состояние (вспомним «Смерть комиссара
Смерть комиссара. 1928Холст, масло, 196 x 248Государственный Русский музей»). , напротив, понимает движение не как плавный, а как прерывистый процесс. Он изображает не «состояния», а «моменты». Дейнека единым взглядом схватывает форму, обводя силуэты фигур в своих картинах контуром, «не отрывая руки». Контрасты темного и светлого отпечатываются на сетчатке его глаза как при мгновенной вспышке магния.
В основе монументальности стиля художника лежит моментальность. Глаз , воспринимая современную жизнь, как бы усвоил опыт смотрения на нее «через» фотографию и кино.
Одна из ранних работ художника — «Боксер Градополов
Рисунок к картине «Боксер Градополов». 1925Бумага, смешанная техника» (1925) по «схваченности» движения напоминает фотоэтюд. Правда, автор пластически и композиционно обрабатывает кадр. При всей «фотослучайности», композиция картины рационально построена. Взгляд зрителя следует от головы Градополова через его правую руку—правая перчатка находится почти на пересечении диагоналей, в центре — к голове ноккаутированного соперника. Но все же моментальность сцены сохраняется. По-видимому, степень пластического обобщения оказалась недостаточной, чтобы оторваться от фотографии.
Собственно говоря, приближение к фотографии в передаче «момента» движения и толкает художника на отступление от внешнего правдоподобия в передаче формы и цвета. Этим в значительной степени объясняется необходимость уплощения формы предметов, применение локального цвета, условность в трактовке пространства.
достигает своеобразного синтеза «моментализма» и монументализма. Улавливая новые эмоции, характерные для современного человека, выражая стремительность жизни, он — в противоположность импрессионистам — закрепляет свои впечатления в предельно четких и законченных формах. Он преодолевает впечатление фотографичности в передаче движения: все частные, единичные «моменты» включены у в общую архитектуру композиции. В более поздних работах мастера эта архитектура становится подвижнее, менее бросается в глаза. И все же ясное декоративно-конструктивное начало присутствует во всех лучших произведениях , мастера, мечтающего «о большом, монументальном искусстве для многих».
ДИНАМИКА
Анализ особенностей искусства вплотную подводит нас к проблеме передачи движения на плоскости.
В представлении новый уклад жизни неотделим от нового видения ее. «Быт человека, — пишет художник, — меняется, меняется поведение человека в обществе. С ростом культуры человек предъявляет новые требования к искусству. Он по-новому видит мир, чувствует время, особо понимает пространство, видит себя и свою страну с новой точки зрения. На все это должно реагировать и искусство».
воспринимает жизнь в стремительном преобразовании, он хорошо чувствует ее темп. Выражение динамики современности — одна из основных проблем его творчества. Решая ее, художник показывает явления действительности в новых ракурсах, делающих привычное непривычным, заставляющих увидеть его остро и неожиданно. Изменение в восприятии действительности, связанное с развитием средств передвижения, с успехами авиации, которые на свой лад волновали , затронули и . «... Я много ездил по России, Европе, Америке, плавал и летал, обогащался впечатлениями. Но самым ярким из них был мой полет в двадцатом году над Курском. Я город сверху не узнал — в таком неожиданном для меня виде показались дома, улицы, сады. Я увидел город в иной перспективе, по-новому, но был еще далек от мысли, что это мне пригодится в искусстве». Вероятно, впечатление, полученное от первого полета на самолете, запало в душу художника и «пригодилось» ему. В книге своих записок он неоднократно возвращается к этой теме. «Мы привыкли видеть землю с самолетов, — пишет , — словом, мы глядим не только вдаль, но вверх и вниз, что, конечно, заставляет художников по-новому решать пространство». И еще: «Я вижу на вираже с аэроплана, как земля повисла передо мною рельефным планом. Горизонт в лёте проецируется неожиданной диагональю».
Такой «негоризонтальный горизонт» возникает перед нами в картине «Парашютист над морем
Парашютист над морем. 1934Холст, масло» (1934). Художник изображает летящего спортсмена, только что выбросившегося из самолета и не успевшего еще раскрыть парашют.
