Исаак Ильич Левитан. 1954. Автор: М. Алпатов
Шириной ты, дорожка, не так широка,
Долиной ты, дорожка, конца краю нет.
НАРОДНАЯ ПЕСНЯ
Какие деревья! В сущности, какая красивая жизнь должна быть возле них.
ЧЕХОВ «ТРИ СЕСТРЫ»
родился в маленьком городке на западной окраине России, но детство свое провел в Москве. Поступив в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, он рано обратил на себя внимание преподавателей своими недюжинными дарованиями. Товарищи любили этого стройного болезненно-бледного юношу с его большими немного грустными черными глазами. Происходя из бедной еврейской семьи, Левитан в годы ученья очень нуждался: нередко он не имел ночлега, у него не хватало пятачка для покупки завтрака. Вскоре по окончании училища он заслужил широкое признание, но и оно не дало eму полной обеспеченности. Он нашел себе почитателей и близких друзей в лице Чехова и его семьи и некоторое время жил вместе с ними на Истре, неподалеку от Москвы. Передают, что в этом молодом и шумном обществе художник охотно отдавался порывам всеобщего беззаботного веселья. Впрочем, от близких людей не ускользали приступы тоски, которые нередко нападали на этого с виду сдержанного человека.
Как у всякого истинного художника, искусство заполняло все существование
. Он не боялся упорного, размеренного труда и терпеливо ждал счастливых минут вдохновенья. Свое призвание он хорошо сознавал и потому ставил себе большие задачи, разрешение которых было нелегким делом. Он признавался друзьям, что чувствовал глубоко и страстно «бесконечную красоту окружающего», но испытывал нестерпимую муку от сознания невозможности «бессилия выразить эти большие ощущения». Признания эти говорят об искренности и взыскательности художника, но они не выражают его конечного взгляда свое дело. То, что осталось от Левитана, его многочисленные картины, этюды, рисунки показывают, что он умел претворять в художественную форму, своей ищущей души.За свое многовековое существование русский народ давно сжился с родной природой, как с близким человеком. Богатая, но суровая, щедрая, но порой неподатливая, она была полем его неутомимой созидательной деятельности. Со своими широкими реками, дремучими лесами и безбрежными равнинами она содействовала формированию сильного народного характера и наложила на него свой могучий отпечаток. Но в искусстве русская природа долгое время находила только косвенное отражение. В русских песнях, воспевавших широкое поле, зеленую дубраву или кудрявую березу, лишь намечены ее беглые контуры. Русские люди, строившие избы и сельские церквушки, возводившие города и монастыри, умели оглянуться на окружающий пейзаж и включить его в свои архитектурные замыслы. Но в живописи русская природа долгое время не находила достойного отражения. Наши поэты Пушкин и Тютчев уже нашли слова, чтобы обрисовать своеобразие родного края. Между тем замечательные русские живописцы
и еще воспевали в своих холстах красоты Неаполя и окрестностей Рима, и только один тонко заметил и запечатлел черты чисто русской природы.Во второй половине ХIХ века настало время руccким художникам сказать свое слово в области пейзажа. Пробудив интерес ко всему своему, родному, передвижники открыли глаза не только на русскую жизнь и на русских людей, но и на русскую природу. Он приучили видеть на своих холстах родные поля и реки, снежные дороги и сосновые чащи, деревушки и провинциальные города. И современников – передвижников и потомство – подкупало, что они вводили в свое искусство мотивы родной природы.
ставил в особенную заслугу своему учителю , что он старался «отыскать в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу».В 80—90-х годах художников начинает привлекать не только сама русская природа. Пейзаж отвечает теперь не только любознательности: общение с матерью-природой должно помочь человеку собрать свои душевные силы. Глубокие раздумья о судьбах человека, светлые чаяния добра и справедливости, которых не найти было в современной, порой бессмысленной и жестокой, общественной жизни, рождаются в людях перед лицом величественно спокойных, неизменно прекрасных картин природы. В рассказе Чехова «В овраге» несчастная женщина Липа с мертвым ребенком на руках вся погружена в свое материнское горе. Ей кажется даже, что одинокий месяц равнодушно смотрит на землю; и все же среди теплой весенней ночи заливаются соловьи, трещат на пруду лягушки, точно природа зовет людей насладиться каждой минутой. В другом рассказе Чехова «Степь» простодушный мальчик Егорушка смотрит вокруг широко раскрытыми глазами, вплетая в свои впечатления ребяческие мечты, и путешествие становится для него чтением занимательной, поучительной книги. В рассказе Горького «Коновалов» босяк приглашает автора «в небо смотреть», и оба они ложатся на спину и созерцают «голубую бездонную бездну».
В русской живописи Второй половины XIX века СиверкоСиверко. 1890Холст, масло., 85 x 119Государственная Третьяковская галерея», в «Заросшем прудеЗаросший пруд. Домотканово. 1888Холст, масло, 70,5 x 89,2 Государственная Третьяковская галерея» при всей строгости композиции и сдержанности тона достигли высокой поэзии и безупречного мастерства.
был не одинок. Одновременно с ним, порой опережая его, выступает на поприще пейзажа ряд превосходных мастеров живописи. удивлял настойчивостью, с которой он изучал лес и воспроизводил его подробности. поражал смелостью световых эффектов. и трогали своим тонким чувством и настроением, рисуя окраины провинциального городка, заросший сад или московский дворик. Среди сверстников Левитана выделялся сочной и полнокровной живописностью своих пейзажей. показал в своих исторических картинах прелесть подмосковных лесов и перелесков. в своем «находил себе в этих художниках наставников, единомышленников, попутчиков. Но, пожалуй, ни один из названных мастеров не посвятил себя с таким самозабвением пейзажу, как Левитан. Недаром, по общему признанию друзей, именно ему принадлежала пальма первенства в этом жанре. Это не значит, конечно, что Левитан исчерпал красоты нашей богатой страны. Он выбирал в ней только то, к чему лежала его отзывчивая душа. Он понял привлекательность среднерусского, подмосковного пейзажа, широту русских рек и в первую очередь Волги, но в его живописи не найти ни дикой северной природы, ни чащи дремучих лесов, ни знойных просторов степей. При всем том Левитан полнее всех своих современников выразил в живописи существенные черты нашей страны.