Михаил Шибанов. Из серии «Массовая библиотека». 1946. Автор: А. Скворцов
Суздаль всегда был центром иконописания. До нашего времени села Палех и Мстера донесли приемы и навыки древней живописи в прекрасных изделиях народного творчества. И не был ли
, таким образом, представителем одной из тех крестьянских семей, у которых из рода в род передавалось это искусство.В дальнейшем, конечно, он учился, по всей вероятности, в Петербурге. Его колорит, коричневатый тон картин, их красочные сочетания заставляют думать, что он был знаком с фламандскими живописцами.
Фламандские художники, в частности Тенирс я в особенности Иордане, сочувственно и правдиво передавали крестьянскую жизнь. В петербургских собраниях того времени картин их было много. Ими изобиловал Эрмитаж и обладали знатные частные любители. В собрании графа Гудсвича была, например, картина Иорданса «Семейный обед» — тема, близкая
у.Наш художник мог видеть эти картины. Благодаря своему всесильному хозяину, «великолепному князю Тавриды», он, конечно, имел возможность посещать как царские, так и частные собрания. Знакомство с фламандскими художниками, а главное, любовь и знание крестьянской жизни дали ему толчок к ее изображению.
мастерски , владел искусством композиции, что не удивительно при предположении об иконописных истоках его творчества. В сцене крестьянского обеда расположение фигур за столом дышит непринужденностью и естественностью своей реалистической трактовки.
Значительно сложнее композиция «Сговора». Сам сюжет, относившийся к изображению праздничной, торжественной стороны крестьянской жизни, влек за собой усложнение композиции. Художник в общем оправился с этой задачей, но не избежал некоторой условности и театральности. Излишняя приподнятость жестов сообщает театральный характер всей сцене. Так, преувеличен жест молодого парня в красном зипуне и особенно благословляющее движение рук девушки, соединяющей жениха и невесту. Во всем этом чувствуется стиль эпохи, наложившей свою печать на композицию «Сговора».
Реалистическое отношение художника к действительности сказалось и в психологической трактовке изображаемых им персонажей. Все богатство русской натуры вложил он в образы своих крестьян. Крестьянин для
а не был этнографическим типом, а живым человеком с индивидуальными особенностями характера.Как благодушно серьезны степенные лица обоих бородатых крестьян в сцене «Обеда». С каким благоговейным, вниманием относятся эти оба труженика к часу своего обеденного отдыха. Их лица исполнены собственного достоинства, без малейшей доли забитости. На таких людях стояла и крепла Русь.
Таково же серьезное лицо пожилой крестьянки — образ хозяйки, в руках которой находится все благополучие семьи, и лицо молодой женщины, погрузившейся в созерцание своего ребенка.
Сколько мужественной красоты в лице молодого человека-жениха, с любовью глядящего на невесту. Невольно вспоминается образ Ивана из упоминавшегося уже эпизода «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева. В разговоре автора с ямщиком ямщик говорит: «Ну... брат Ванька щастлив... Да веть и парень. Трое вдруг молодцев, стали около Анютки свататься; но Иван всех отбоярил. Они и тем и сем, но нетутта. А Ванюха тотчас и подцепил».
Среди остальных лиц сцены выделяется бледное простое лицо невесты, лицо самой обыкновенной крестьянской девушки. И эта бледность и как бы связанность выражения характеризуют ее волнение в связи с предстоящим замужеством, долженствующим сыграть такую исключительную роль во всей ее будущей жизни. Психологический момент здесь с большой тонкостью наблюден и передан художником.
О Широкой русской натуре, о всем богатстве ее внутреннего содержания говорит лицо сидящего на первом плане крестьянина. Его прямой благодушный взор, крупные, простые, но необычайно благородные черты лица, рот под большими усами, крупная, массивная голова, обрамленная окладистой бородой, величаво сидящая на широких плечах, свидетельствуют о мужестве и сильной воле. И о такой же непреклонности характера говорит голова седого крестьянина, сидящего за спиной предыдущего. Это голова Ивана Сусанина, простого русского человека, способного на героические поступки.
Но по своему выдающемуся реализму едва ли не лучшее во всей картине — это лицо старушки в платке. Своей глубокой правдивостью оно напоминает о многотрудном жизненном .пути этой женщины, сохранившей, однако, глубоко оптимистические взгляды на жизнь и благодушно созерцающей ее молодые ростки. Лица других молодых женщин — типичные русские лица.
Известны ли нам до
а картины из народной жизни?Есть одно произведение — пастель датчанина Эрихсена «Столетняя царскосельская обывательница с семьей»,— относящееся к 1768 г. Это погрудное изображение крестьянской семьи написано достаточно правдоподобно. Но каким холодным натурализмом веет от него. Для иностранца изображение столетней старухи и ее обросших бородами сыновей было только любопытным курьезом.
Как для датчанина Эрихсена, так и для француза Лепренса, путешествовавшего по России между 1758 и 1762 гт. и зарисовывавшего бытовые народные сцены, изображение русского народа и его жизни являлось экзотикой.
Таким образом, предшественников у
а не было, за исключением, пожалуй, А.П. Лосенке», у которого в картине «Владимир и Рогнеда» (1770) жизненно и правдиво написаны бородатые лица русских крестьян.Имел ли в XVIII в. последователей наш художник? Может быть, прямых последователей у него и не было. Но независимые от академических течений пути искусства прокладывались и после него. Вспомним высокоодаренную личность Ивана
а, тоже жанриста XVIII в. и тоже изображавшего сцены из крестьянской жизни.Сведения о личной жизни
а крайне скудны. Мы знаем, что он был воспитанником Академии художеств, где в 1764 г. обучался архитектуре, а в 1767 г. значился историческим живописцем, выдающимся своими способностями. Перед самым получением аттестата он с некоторыми из товарищей замешан был в какую-то историю, грозившую исключением из Академии. В конце концов он за это пострадал, получив аттестат 4-го разряда, тогда как по своим способностям заслуживал заграничной командировки. Но кто-то помог художнику пробраться в Париж, где мы его находим с 1774 г. Видимо, в Париже-бн жил долго. В июле 1789 г. он принял участие во взятии и; разрешении Бастилии. сделал зарисовку этого события, которая впоследствии была гравирована.От начала XIX в. дошел до нас один его рисунок, изображающий художника пожилых лет, с изнуренным лицом, лежащего на одре, сколоченном из досок. Он покрыт лохмотьями, левая рука его и ноги забинтованы. Вверху на полке стоят гипсовые слепки, а на перегородке дрожащей рукой художник выводит надпись: «Выгоднее быть цеховым малером, нежели историческим живописцем без покровителей». Заканчивает художник свою жалобу так: «Испытал, но жалею, что поздно».