Московский художник Давид Хайкин. 2007. Автор: Александра Шатских
приобрел известность, прежде всего как превосходный художник-иллюстратор, чьи работы радовали многие поколения детей и стали классикой русской детской книги прошлого столетия.
В отличие от большинства сотоварищей-книжников, выпускников Полиграфического института, Хайкин закончил Суриковский институт. Он поступил туда на живописный факультет, но после провала на экзамене по марксистко-ленинской эстетике был сослан на плакатное отделение.
Признанный советский мастер Михаил Черемных настолько подружился со своим нечаянным студентом, что сам великодушно ходатайствовал о его переводе на книжное отделение графического факультета: у талантливого подопечного совсем не получались агитационно-пропагандистские плакаты.
Специализация по графическим видам искусства не отменила для Давида Хайкина постоянную работу по живописи. Здесь он отдавал предпочтение пейзажам; их исполнение выказывало хорошую школу и приверженность устоявшимся отечественным традициям.
Однако уже и самые ранние произведения – крымские виды, городские этюды, пейзажи средней полосы России – обладали теми чертами, что будут характерны для его полотен и в будущем. Пристрастием Давида Хайкина был и остается насыщенный, плотный цвет; живопись маслом и темперой точнее всего соответствовала и соответствует его художнической конституции.
После окончания института молодой живописец постоянно экспонировал холсты на выставках, однако имя ему принесла работа для издательств. В СССР детских книг выходило много и огромными тиражами: «воспитание подрастающего поколения» было, как известно, неустанной идеологической заботой властей.
Нишей для Давида Хайкина стали книжки для самых маленьких. Здесь картинки доминировали над текстом, а советской пропаганде негде было разгуляться в силу особенностей восприятия мира крохотными людьми.
На прилавках магазинов, на стендах книжных выставок экспрессивно-декоративные работы Давида Хайкина мгновенно приковывали внимание и детей, и родителей.
В книге – искусстве синтетическом – тексты волей-неволей формируют определенные рамки, хотя художник всегда выбирал произведения, не сковывавшие его фантазию, близкие ему по духу.
Книги Давида Хайкина выходили многомиллионными тиражами и молниеносно раскупались благодарными зрителями-читателями. За свои издания художник неоднократно получал престижные награды.
Тем не менее, станковая живопись сохраняла самостоятельное значение в его жизни, давая возможность еще более полного и свободного творческого высказывания.
На протяжении лет холстов и картонов у живописца накопилось немало.
В искусстве, произрастающем из впечатлений от реальности, он остался верен выбору, сделанному еще в студенческие годы. Однако, в течение 1960-х годов пейзажный жанр претерпел у Хайкина существенную эволюцию. На смену произведениям импрессионистически-этюдного характера пришли картины, написанные в широкой обобщенной манере. Их пластический строй был сформирован «суровым реализмом», инициированным его поколением, вошедшим в историю под именем шестидесятников.
Пространственный разворот городских и иных пейзажей при неукоснительно выдержанной плоскостности изображения свидетельствует о незаурядном композиционном мастерстве Давида Хайкина. Сравнительно небольшие по абсолютным размерам полотна и картоны благодаря безупречному построению и выверенному ритму цветовых пятен обладают потенциями монументальных росписей, фресок.
Сюжеты работ Хайкина-живописца на протяжении десятилетий были связаны с существующими во плоти, хорошо знакомыми домами и храмами столицы, старинными монастырями российских провинций, улицами и переулками древних и не очень древних городов.
Следует с грустью отметить, что многие московские виды, запечатленные художником, уже безвозвратно исчезли под агрессивным натиском лужковской архитектуры. И оттого многочисленные картины с Рождественским и Петровским бульварами, площадью Никитских ворот и другими незабвенными уголками старой Москвы с течением времени нежданно-негаданно приобрели еще и мемориальное значение, поскольку на них увековечен облик утраченных мест, столь дорогих автору, урожденному москвичу.
Однако не только пейзажи с их непременной реальной подосновой составляют наиболее многочисленную группу в творчестве Давида Хайкина. Художник писал и пишет картины, не поддающиеся строгой жанровой дефиниции, – вернее будет сказать, ставшие его собственным жанром.
И тут нужно сделать отступление, поскольку при анализе этих произведений придется выйти за пределы терминологии, принятой в рассуждениях о творчестве того или иного мастера.
Главные слова, характеризующие сугубо персональные жанры Давида Хайкина, отнюдь не специфически-искусствоведческие, – они говорят, прежде всего, об общечеловеческих ценностях.