Представитель портретной живописи в стиле арт-деко Тамара де Лемпицка. 2012.
Тамара поделилась со своей младшей сестрой Адрианой своими проблемами. Та приняла близко к сердцу озабоченность Тамары: «Почему бы тебе не заняться чем-нибудь и не начать собственное дело? Послушай меня. Я изучаю архитектуру. Через два года я стану архитектором и смогу обеспечивать себя и помогать маме. Если у меня есть занятие, ты тоже могла бы что-нибудь придумать». Тамара была в замешательстве, и сестра предложила: «Может быть, начать заниматься живописью? Ты способна стать художницей. Тебе всегда нравилось рисовать. У тебя есть талант. Помнишь тот мой портрет, когда мы были еще детьми…» И, как говорится, дело пошло. Тамара купила кисти и краски и поступила в художественную школу. В течение короткого времени она удачно продала свои первые картины и заработала свой первый миллион (франков). Ей было тогда всего двадцать восемь лет.
Тамара начала обучение сразу у двух известных художников: Мориса Дени (1870-1943) и Андре Лота (1885-1962). Позднее
признавалась, что у Дени переняла совсем немногое. В самом деле, трудно себе представить, что ярый католик Дени мог одобрить сугубо мирские, стильные эротические тенденции, которые скоро начали проявляться в Тамариных работах. Тем не менее выбор Дени в качестве учителя начинающей честолюбивой художницей был правильным. В течение короткого периода, в начале 1890-х гг., Дени был членом-основателем модернистской группы художников «Наби», в которую входили Эдуар Вюйяр, Пьер Боннар, Поль Серюзье.Воодушевленные синтетизмом произведений Гогена бретонского периода, Дени со своими единомышленниками отказались от академизма салонной живописи и совсем не похожего на него видения реальности импрессионистами, которые стремились передать чувственные впечатления от увиденного, писали крупными отчетливыми мазками или красочными пятнами, разбросанными по полотну.
Однако жесткие линии и однообразное воспроизведение форм в поздних работах Дени, так же как и его попытки соединить модернистские и классические традиции, вполне могли оказать влияние на молодую Лемпицкую. Эстетические взгляды Дени, выраженные в его работе «От Гогена и Ван Гога до классицизма» (1909 г.), вполне могли быть восприняты ею. «Искусство — это не простое восприятие того, что мы видим вокруг… это плод воображения, для которого природа лишь трамплин для дальнейшей деятельности». Эта непреложная для Лемпицкой истина нашла отражение в ее странных отвлеченных портретах двадцатых годов.
Влияние на Лемпицкую ее второго учителя Андре Лота было сильнее, и он был для нее понятнее. Тогда как Дени, вероятно, казался ей стариком из XIX в., Лот, родившийся в 1885 г. и будучи старше ее примерно лет на десять, находился гораздо ближе ее современному жизнеутверждающему взгляду на мир. С 1911 г. Лот находился под влиянием кубизма после участия в выставках Салона независимых и Осеннего Салона наряду с такими художниками, как Жан Метсенже, Роже де ла Фресней, Альбер Глейзес и Фернан Леже. Он не был приверженцем радикальных экспериментов в деформации реальных форм аналитического кубизма Пикассо и Брака, а считал себя сторонником предметно-изобразительного синтетического кубизма с его яркими красками, представителями которого были Хуан Грис, Альбер Глейзес и Жан Метсенже.
Для Лота живопись являлась «гибкой метафорой… передающей минимальное сходство». Его представление о предназначении живописного искусства не очень отличалось от взглядов Дени. Он утверждал, что целью художника должно быть выражение равнозначности эмоционального и визуального ощущений, а не простое копирование натуры. Творчество Лота стало для Лемпицкой образцом и источником познания, так как он соглашался с декоративной ролью живописи и пытался объединить элементы кубизма и разрушения привычной перспективы с классической традицией.
буквально ворвалась в художественную среду с уже сформированными, твердыми убеждениями, подобно Афине, появившейся из головы Зевса, и стало очевидно, что для становления ее как творческой личности понадобился весьма небольшой период — максимум два-три года.«Портрет игрока в поло», написанный ею примерно в 1922 г., уже отражает ее интерес к жизни фешенебельного общества, впрочем вполне естественный для способного художника, получившего образование в Париже в то время. В картине еще заметна неуверенность кисти и отсутствие законченности, но скоро эти недостатки исчезнут. Лицо портретируемого написано широкими мазками, что говорит о ее знакомстве с творчеством Сезанна, и, безусловно, было одобрено и Дени, и Лотом. В столь же выразительной манере был выполнен портрет Иды Перро, впоследствии переименованный в «Портрет девушки в голубом платьеПортрет девушки в голубом платье. 1922Холст, масло, 63 х 53». Картина была выставлена в Осеннем Салоне, а рядом с ней находилась фотография модели: Ида Перро сидит со скрещенными ногами на фоне причудливо разложенных подушек, как на эскизе декораций Бакстак «Шехерезаде».
Более значительной работой, как стилистически, так и тематически, можно считать картину «ПоцелуйПоцелуй. 1922Холст, масло, 50 х 61», написанную в то же время. Эротическая сцена разыгрывается на фоне городского пейзажа. Элемент кубистической стилизации делает картину наполненной атмосферой современности, динамичной, а то, как выписан «металлический» блик на шляпе мужчины, свидетельствует о том, что уже вполне состоявшийся художник. Но все же ее техника еще не достигла того «глянца», который отличает лучшие портреты, написанные Тамарой. Наивность, простодушие никогда не ассоциировались с именем Лемпицкой, однако эта ее работа напоминает обложку любовного романа.
Весь следующий год
посвятила созданию серий крупномасштабных картин с обнаженной женской натурой, выполненных в манере, приближающейся к стилю кубистов. Эти работы отражают ее интерес к классике и монументализму, что было характерно для художников, творивших во время Первой мировой войны и в период между двумя войнами.