Пути молодых скульпторов. 1977. Автор: И. Светлов
Сегодняшний этап развития советской скульптуры отмечен большим, чем в предыдущий период, преодолением отвлеченности пластических решений. Чуткость к духовным коллизиям времени, стремление отразить их в неповторимом мнре человеческой личности, тяготение к конкретности и глубине в изображении наших современников и выдающихся людей прошлого обогащает ее гуманистическое содержание.
Поколение молодых художников все активнее включается в этот процесс. Обращение к наследию прошлого и опыту современной художественной культуры, утверждение своих представлений об искусстве и отказ от эпигонских повторов, умение дисциплинировать себя — все это приобретает для молодых особую актуальность. Вместе с тем назрела необходимость осознать, насколько оптимально раскрываются индивидуальные возможности молодых скульпторов в связи с тенденциями, получившими распространение в советской пластике 1970-х годов.
Примечательна в этом плане эволюция творчества Вячеслава Клыкова. В его работах конца 1960-х годов элементы гротеска далеко не всегда были обоснованы, а подчеркивание объемности и весомости скульптурных масс редко обретало духовную насыщенность. Например, его «Танцующая девочка», заметно ориентированная по стилистике на Марини, хотя и отличалась пространственной активностью, цельностью, оптимистичностью и гармонией мироощущения, тем не менее вызывала убеждение, что духовное содержание образа могло быть глубже,
— После института,— говорил Клыков,— я хотел уйти от иллюзорности, хотел искать чистые объемы, но потом понял, что самое главное — воспитать в себе образное видение окружающей действительности, понять эту действительность как предмет искусства. Сегодня Клыкова все больше занимают проблемы нравственные. Об этом ярко свидетельствует портрет В. Шукшина, в котором отразилась боль за человека и глубокая вера в него, мысль о гуманистическом призвании художника. По-своему закономерно появление и композиция «Старик и карлик», экспонированной на весенней выставке московских художников в 1У76 году. Несколько лет назад в кафе скульптор увидел сидящего старика, лицо которого отражало глубокое размышление о своей, видимо, нелегкой судьбе, а рядом — беззаботного, самоуверенного карлика. Позднее Клыков трактовал эту сцену как противопоставление мелочности, суетности — внутренней сдержанности и одухотворенности, отличающих характер подлинной личности. Не все удалось скульптору (например, экспрессия, с которой переданы портретные черты старика, как бы живущего своей собственной жизнью, вступает в противоречие с архаичностью в трактовке его внешнего облика). Но в целом произведение обращено к реальным и острым жизненным коллизиям.
В 1960-е годы было много сделано, чтобы уйти от расплывчатости и многословия, хотя порой проблема пластического обобщения понималась упрощенно. Сегодня стремление к внутренней собранности, ясной организации формы, достоверности образного мира связываются с обостренным вниманием к подчеркнутой предметности изображения. В этом многие художники видят средство быть более убедительными. Все чаще этот прием используется для характеристики более сложных жизненных ситуаций, создания произведений, имеющих глубокий психологический подтекст. С этой точки зрения представляет интерес искания Л. Баранова, в частности, групповые композиции на исторические сюжеты. В лучших из них — достоверность внешнего облика персонажей, костюмов и окружающей обстановки переданы артистично, с чувством меры и подчинены основному замыслу — психологическому раскрытию образа. Так, в композиции «Пушкинское время», в которой поэт изображен вместе с героями своих произведений, возникает ощущение духовной атмосферы эпохи. В другой работе — «Пушкин в Летнем саду» — контраст изобразительных мотивов — классической стройности фигуры поэта и барочного силуэта парковой скульптуры, его лирической одухотворенности и телесности богини — делает образ многозначным... Скульптор верно понял, что подчеркнутая достоверность аксессуаров в групповой композиции требует усиления психологических связей между персонажами. Созданные ранее «Достоевский» и портрет молодого рабочего также убеждают в перспективности использования подобного приема, расширяющего внутренние границы образа.