Советская художественная критика. Периодика 1920-х годов. 1976. Автор: Р. Кауфман
Периодических изданий, освещавших события и явления художественной жизни, выходило в первое послереволюционное десятилетие немало, но большая часть их была недолговечна из-за сложности ситуации в перестраивавшемся на новых началах искусстве и трудностей восстановления полиграфии после разрухи.
В те годы не только художественные журналы, но и многие другие периодические издания, — начиная с иллюстрированных еженедельников «Пламя» (позднее — «Прожектор») и кончая «толстыми» литературными ежемесячниками, предоставляли чаще, чем теперь, свои страницы художественной критике. Но в данном обзоре речь в основном пойдет о тех изданиях, которые сыграли заметную роль в жизни искусства и в развитии художественной критики.
Начнем обзор с петроградской газеты «Искусство коммуны», органа ИЗО НКП, ставшей рупором футуристов (так обобщенно именовались тогда все «левые» течения в искусстве). Первый номер ее, вышедший в декабре 1918 года, открывался стихотворением Маяковского «Приказ по армии искусства» как своего рода программой газеты. То был полный энергии и глубокой убежденности призыв слить искусство с революцией, выразивший пафос зарождающегося агитационного искусства, которому надлежало занять господствующие позиции на «переднем крае» революционной художественной деятельности. В шестом номере газеты был впервые опубликован ныне всемирно известный «Левый марш» Маяковского, ставший сразу необычайно популярным среди советской молодежи. Однако тот же Маяковский поместил во втором номере стихотворение «Радоваться рано», вызвавшее отнюдь не положительный резонанс у советской общественности, что побудило Луначарского выступить в четвертом номере со статьей «Ложка противоядия», где осуждаются деструктивные призывы поэта, но говорится и о положительных сторонах деятельности «левых».
Как орган Наркомпроса «Искусство коммуны» должно было проводить государственную политику в художественной жизни. И действительно, из номера в номер газета заботится о реформе высшей художественной школы, об эстетическом воспитании рабочей молодежи, о развитии агитационного искусства, даже о музейном строительстве, охране памятников искусства, на которые «покушался» Маяковский. Однако непреодолимое противоречие между объективными требованиями революционной действительности и субъективными устремлениями «левых», пытавшихся утвердить искусство «чистой» формы, то есть абстрактное, беспредметное, в качестве истинно пролетарского, особенно ясно отразилось в этой газете, в статьях ее сотрудников — художников и критиков Н. Альтмана, О. Брика, К. Малевича, Н. Пунина, Б. Кушнера.
Мы остановимся на работах Пунина, потому что в них наиболее последовательно проводилась линия «левых», а кроме того, нагляднее можем убедиться, как резко порой меняли позиции критиков события художественой жизни революционного времени. Напомню, что в своей последней дореволюционной («аполлоновской») статье Пунин приветствовал строгий реализм молодых рисовальщиков — Н. Тырсы, Л. Бруни, П. Львова, П. Митурича, — противопоставляя его изысканному стилизаторству и бескрылому натурализму. Но на страницах «Искусства коммуны» критик пишет: «Реалисты бездарны не как личности — это еще было бы полбеды,— а как школа, как форма... коммунистическая художественная культура не будет создана ими» (№ 19). В статье «О памятниках» (№ 14) читаем: «Прежде всего художник должен забыть о скульптуре, в тесном смысле этого слова; форма человеческого тела не может отныне служить художественной формой; форма должна быть изобретена заново»... Возражая Луначарскому, призывавшему художников преисполниться новым содержанием, Пунин восклицал: «товарищи... бойтесь искусства, которое содержанием отягощает здоровую, ясную игру форм...» В «Цикле лекций», вышедшем отдельной брошюрой в 1920 году, Пунин утверждает: «Форма идентична содержанию в старом смысле слова». Об этом же он писал и в «Искусстве коммуны»: «Форма — бытие... Форма-бытие определяет сознание, т. е. содержание...» Не будем пока придираться к той вульгаризации известного тезиса К. Маркса, которая сразу же бросается в глаза, она до тоге наивна, что вызывает невольную улыбку.