Иван Никитин. Из серии «Массовая библиотека».
был первым из плеяды великих мастеров русской реалистической живописи. Один из «птенцов гнезда Петрова», он работал в пору великих преобразований начала XVIII века.
Именно отразил в замечательных живописных произведениях новое отношение русского общества к действительности и к человеческой личности. Именно он заложил основы дальнейших успехов русской портретной живописи. Вместе с тем в его произведениях нашла выражение и глубокая внутренняя связь живописи XVIII века с лучшими достижениями нашего искусства предшествующего времени. Зрелость творчества явилась результатом не только его выдающейся личной одаренности, но и того высокого уровня, который был свойственен многовековой художественной культуре русского народа.
Вместе с мастерами «артилерного дела» и «навигацких наук» Петр I вызывал из-за границы и живописцев, причем именно запросы русского общества, жадного к открывшимся перед ним новым впечатлениям жизни, определили характер их произведений.
Но он не довольствовался только приглашением художников — главной заботой его было развитие русского национального искусства. Для этого было недостаточно отдавать молодых людей в учение к заезжим иностранцам. И вот Петр I отправляет некоторых из них за границу для изучения ими лучших образцов западноевропейского искусства. В 1716 году в Италию поехали братья Иван и Роман Ликитины, Захаров и Черкасов.
Наши знания о жизни невелики. Тем ценнее то немногое, что сохранилось и что освещает насыщенную трудам жизнь одного из замечательных русских людей. Далеко не полностью известные в настоящее время работы , однако, настолько выразительны, что позволяют создать яркое представление о творчестве художника и его огромном значении в истории русского искусства.
Год рождения (1688) известен лишь предположительно. Он родился в Москве, в семье священника. Мальчиком был определен в патриарший хор, а затем в числе лучших певчих переведен в царский походный хор. Здесь он не только пел, но и обучал младших певчих. В юношеские годы , отличавшийся любознательностью, обучился «счетной мудрости», стал «разуметь латынь» и начал заниматься рисованием и живописью. Возможно, что этому содействовали посещения им кремлевских палат (где ему приходилось бывать в качестве певчего и где он видел росписи и некоторые картины). Он не только копировал гравюры, но и рисовал с натуры. Вместе с тем был учителем цифири, то есть арифметики, а также и рисования «в школе артилерной» в Москве. стал известен Петру I, который обратил внимание на его способности и, повидимому, поручил иностранцу г. Таннауеру заниматься с ним. В области рисунка его первым учителем был гравер голландец Шхонебек. В начале 10-х годов XVIII века достиг определенных успехов. Когда Петр I отправлял его за границу, то назначил старшим над другими пенсионерами, и он в отличие от других назывался мастером. Петр I указал выдать «живописцу Ивану Никитину для житья его в Италии на нынешний 1716 год триста рублев...» (прочие получали по 200 рублей) «и впредь им то число, червонными или ефимками, повсягодно переводить, доколе они там будут жить».
Петр I гордился и возлагал на него большие надежды. Повстречавшись с ним за границей ои писал своей жене, находившейся в апреле 1716 года в Бярлине: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Попались мне навстречу Беклемишев и живописец Иван. И как они приедут к вам, то попроси короля, чтоб велел свою персону ему списать; так же и прочих, каво захочешь, дабы знали, что есть и из нашево народа добрые мастеры».
Горделивое чувство, с которым Петр I писал эти слова о своем художнике, было вполне оправдано. Никитин ехал в Италию не робким учеником, но художником, уже имевшим определенное положение и свое место в русском искусстве. Он нуждался не в приобретении первых основ живописи, а в развитии своих достижений в ней и в совершенствовании своих способностей.
П.И. Беклемишев, русский посол в Италии, доставил возможность заниматься в Венецианской академии художеств. Там он рисовал с натуры. В следующем году переехал во Флоренцию, где Беклемишев просил герцога Тосканского (Козимо III Медичи) покровительствовать русским пенсионерам. Руководство было поручено профессору и секретарю Флорентийской академии художеств Томазо Реди, преподававшему рисунок, живопись и читавшему лекции.
В апреле 1719 года с встретились находившиеся за границей русские молодые люди, один из которых (И. Неплюев) вспоминал впоследствии: «Во Флоренции были тогда Россияне, обучающиеся живописному искусству: Иван да Роман Никитины с товарищи».
В августе 1719 года отправился на родину. Он вез с собой писимо П.И. Беклемишева к Петру I и грамоту от герцога Тосканского с лестными отзывами о своих успехах за время обучения во Флоренции, а в середине XVIII века о нем писал академик Я. Штелин: «Из сего российского ученика произошел искуснейший исторический живописец, коего работы и поныне еще находятся в Санкт-Петербурге». Впрочем, более всего за рекомендовал себя как портретист, во всех старых документах он называется «двора его величества персонных дел мастер». В этой области он быстро заслужил признание в Петербурге. Имеются указания, что придворным было даже рекомендовано, заказывать ему портреты.
До заграничной поездки писал любимую сестру Петра I (она была одним из активных деятелей русского театра). Ее портрет был написан не позднее 1716 года (год ее смерти). с большой убедительностью передал сосредоточенное выражение болезненно полной женщины в богатой одежде.
Портрет производит впечатление замечательной жизненностью и глубоким вниманием его автора к характерному человеческому образу. Пожалуй, еще больший интерес представляет другой портрет Никитина, подписанный его инициалами и датированный точно — 28 сентября 1714 года. На нем изображена молодая девушка в парчевой одежде и алой мантии с горностаем, скромная и привлекательная, не избалованная своим привилегированным положением, на которое указывает ее одежда.
Ряд данных позволяет с большой вероятностью считать это произведение портретом племянницы Петра I — , «заштатной принцессы».
Этот портрет позволяет судить о там, с какой вдумчивостью относился к изображению и характеристике человека даже в ранний период своего творчества. Он стремился к внимательной и реалистической передаче особенностей изображаемого лица. Но мы не чувствуем еще свето-воздушной среды, в которой надлежало бы находиться этому лицу: Никитин еще не владеет живописными средствами для передачи воздуха и света, то есть реального пространства, в котором помещается человеческая фигура.
И все же основным огромным достижением художника в этом портрете явилось трепетно-жизненное, радостное ощущение человеческой личности.
Это один из тех портретов, которые заслужили признание его дарования Петром I и которые были вскоре намного превзойдены художником.
Показательно сравнение портрета царевны Прасковьи 1714 года с портретом молодого 1726 года. Портреты родственны по типу (оба достаточно парадные, овальные, с фигурами по пояс, задрапированными мантиями), но в то же время и различные во многом.
Как и раньше, прежде всего с большим вниманием относится к характеристике самого человека и стремится раскрыть перед зрителем наиболее существенное и яркое в нем. Строганов в портрете Никитина еще совсем молод. Он имеет почти ребяческий вид, его пухлое лицо еще не приняло определенного выражения взрослого человека. Он не способен к сосредоточенности, он любопытен к меняющимся впечатлениям бытия. В нем преобладает его свежая и полнокровная молодость, и трудно представить этого знатного юношу влекущимся к наукам. Это гурман, полный нерастраченной энергии, радостно воспринимающий удовольствия жизни, одевший тяжелые латы воина лишь из своеобразного кокетства.
Портрет царевны Натальи Алексеевны. Не позднее 1716Холст, масло, 102 x 71Государственная Третьяковская галерея (она была одним из активных деятелей русского театра). Ее портрет был написан не позднее 1716 года (год ее смерти). Никитин 
Портрет царевны Прасковьи Ивановны, племянницы Петра I. 1714Холст, масло, 88 x 67Государственный Русский музей, «заштатной принцессы».
Портрет барона Сергея Григорьевича Строганова. 1726Холст, масло, 87 x 65Государственный Русский музей 1726 года. Портреты родственны по типу (оба достаточно парадные, овальные, с фигурами по пояс, задрапированными мантиями), но в то же время и различные во многом.