О картине И.Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» . 1959. Автор: А.А. Фёдоров-Давыдов
Мысль картины «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» возникла, в 1882 году. К этому времени относится карандашный эскиз. Всего известно до одиннадцати эскизов; сохранилось пять. Из них, кроме упомянутого, важнейшим является эскиз маслом 1883 года (ГТГ), представляющий один из первых вариантов решения. Картина писалась в Москве и в Петербурге в 1884—1885 годах. Позднее, на старости, вновь обращаясь к ряду своих сюжетов,
написал в 1909 году малоудачную картину «Сыноубийца».Для образа Ивана Грозного
использовались облики художника , композитора П.И. Бларамберга и еще двух неизвестных людей. Для сына — писателя В.М. Гаршина и художника В.К. Менка.Сам
так рассказывал о рождении замысла картины: «Впервые пришла мне в голову мысль писать картину — трагический эпизод из жизни Ивана IV — уже в 1882 г. в Москве. Я возвращался с Московской выставки, где был на концерте Римского-Корсакова. Его музыкальная трилогия — любовь, власть и месть — так захватила меня, и мне неудержимо захотелось в живописи изобразить что-нибудь подобное по силе его музыке. Современные, только что затягивавшиеся жизненным чадом, только тлели еще не остывшие кратеры. Страшно было подходить — не сдобровать. Естественно было искать выхода наболевшему трагизму в истории...».При своем появлении картина вызвала различные толкования. Одни видели в ней преимущественно обличение самодержавия. На связь ее с злободневными событиями, с правительственным террором после казни народовольцами Александра II намекала уже сама историческая дата события, изображенного в картине. Другие, в том числе Л. Толстой и
, видели в картине главным образом трактовку этической проблемы. На самом деле, в картине заключалось и то и другое — злободневный социально обличительный смысл и общечеловеческое моральное и психологическое содержание, тесно между собой переплетенные. Они объединялись в идее наказания и возмездия, которые сами в себе несут самовластие и деспотизм. Свои гражданские и моральные переживания облекает в исторический сюжет, в трактовке которого непосредственная историческая символика все более приобретала моральное значение, психологический и драматический интерес. Она становилась все более философски-поэтической драмой. В ней искал художественного разрешения волновавшего его «впечатленья крови и убийства» (Некрасов).В этой картине Царевна СофьяЦаревна Софья Алексеевна через год после заключения ее в Новодевичьем монастыре, во время казни стрельцов и пытки всей ее прислуги в 1698 году. 1879Холст, масло, 204.5 x 147.7Государственная Третьяковская галерея». Как о том свидетельствует сравнение эскизов с окончательным вариантом, в процессе работы над картиной отказывается от передачи развернутого действия, от изображения события, а тем более его причин и следствий. Он приходит, как мы это видим в ряде других его произведений, к изображению драмы переживаний. Однако было бы неверным на основании чисто психологического решения сюжета отрицать исторический характер этого произведения и вообще его способности к исторической живописи, как это делалось многими со времени еще Стасова. У мы видим особое толкование и понимание задач исторической живописи, имеющие свое значение и ценность. В данном случае — это философски-этическая трактовка исторической драмы, исторические характеры которой, своеобразно перекликаясь с современностью, выражают большое содержание.
идет далее по тому пути психологической трактовки истории как драмы больших личностей, который обозначился в картине «выбирает личность Грозного, художественная интерпретация которой имела весьма давнюю традицию. В литературе от Хераскова до А. Толстого, в ее художественном отображении трактовались социальные и этические проблемы критики самовластия. В 60-х годах личность Грозного увлекала художника и скульптора как с точки зрения социальных проблем, так и с точки зрения драматических возможностей. Кроме того, в ее изображении особенно удавалось свести исторического героя с академических котурн, показать его как живого человека, как противоречивую личность, способную, как и все люди, на добро и зло, на страдания и раскаяние. завершает эту традицию, поднимаясь на художественную Еысоту подлинно монументального истолкования трагедии. Историческая личность, ставшая живым человеком, освобождается здесь от налета бытовизма, свойственного ей в живописи или Литовченко, и вновь обретает монументальность и общезначимость, которые ей были присущи в отвлеченности классицистической трактовки.
Художник воплощает волнующие его современников переживания в традиционном, и потому ставшем общепонятным и общезначимым круге образов. Беря историческую сюжетику для выражения современной проблематики, художник тем самым может ее трактовать наиболее широко, «философски», хотя в известной мере и отвлеченно. Но он живописец, а не философ или социолог. Для него «философствование» — это не развитие понятий и абстракций, а движение эмоций, жизнь образов и вызываемых ими переживаний. В этом своеобразном эмоционально-образном «философствовании» ему и помогает музыка с ее непосредственной эмотивностью, с ее размышлением в движении переживаний, в жизни мелодии. Таким эмотивным размышлением и была поэма Римского-Корсакова «Анчар» с ее темами власти, любви и мести. Влияние музыки Римского-Корсакова сказалось в «музыкальности» общего строя картины
, в красочной роскоши ее богатейшего колорита. Сверкание отливающего серебром, словно какая-то рыбья чешуя, розового кафтана царевича, красной крови на пестрых коврах, весь этот звон и пение светлых и ярких красно-розовых цветов на темных коричнево-красных тонах фона интерьера и одежды Грозного образуют красочную симфонию.