П.П. Кончаловский. Из книги Л. Мочалина "Неповторимость таланта". 1966. Автор: Л. Мочалов
Однако, видимо, путь экспрессивного примитива показался
слишком доступным, и он не задерживается на данном этапе своего творчества, ставя перед собой новые задачи. Художник с еще большей настойчивостью приникает к натуре, обращаясь к анализу формы средствами цвета. Развитие Кончаловского внутренне органично и последовательно: от живописного обобщения, остро и почти гротескно передающего характерность предмета, он движется в сторону более углубленного раскрытия его живописной структуры. Можно понять, почему и ряд других художников пытаются обрести эстетическую реальность в мире простых вещей. С начала века и особенно после революции 1905 года ощущению надежной уравновешенности жизненного уклада пришел конец. Слишком многое стало призрачно-неопределенным, мнимым. Как никогда зыбкими и эфемерными казались многим представителям интеллигенции духовные ценности и эстетические критерии, господствовавшие еще в недавнее время. «Но если реальное — иллюзорно, то сделаем иллюзорное (то есть искусство) реальностью». В этом логика исканий ряда молодых художников, которые инстинктивно испытывали потребность в чем-то устойчивом и достоверном.Опору они искали в непосредственно зримом, осязаемом. В мире, содрогаемом бурей социальных потрясений, как утопающий за соломинку, они, большей частью неосознанно, как, например,
, ухватились за достоверность простых предметов.При всем несходстве творческих натур и
и в ранний период своего творчества сходились в стремлении предельно овеществить свои изображения на холсте, создать, построить предмет из краски. видит подтверждение «реализма» своей картины в том, что летающая по мастерской пичуга пытается сесть на стык двух цветов в его картине. Кончаловский ставит рядом со своим холстом стул, который как бы врастает в картину. И тот и другой художник не копирует натуру, а создает изображение, спорящее с натурой, адекватное ей.Между ранними работами Купание красного коняКупание красного коня. 1912Холст, масло, 160 х 186Государственная Третьяковская галерея» (1912), с одной стороны, и «Сиенским портретомСиенский портрет. 1912Холст, масло» (1912) — с другой (опять-таки, несмотря на все различие творческих индивидуальностей их авторов), есть несомненная стилистическая общность. Она выражается в «предметности» изображения, в статичности композиции, подчеркнутости касаний, обобщенной и упрощенной формы. И в том, и в другом случае изображаемые сцены трактуются как некий абсолют, сработанный крепко и надежно, но самодовлеющий, заключенный в себе и как бы стоящий над жизнью.
, такими, как «По мысли
, высказанной в 1914 году, творчество — двуединый процесс. Живописец совмещает в себе и «художника» и «рабочего». «Проектирует» замысел художник, реализует — рабочий». «Без рабочего — нет художника». в своем творчестве делает упор прежде всего на овладение ремеслом. Искусство в произведениях мастеров типа как бы отступает перед сложной проблематикой века. Вслед за размежеванием с «литературой» изобразительное искусство вступает в конфликт с «поэзией». Живопись все больше «специализируется». Происходит противоречивый процесс: с орг ной стороны, сужение предмета (круга внимания) живописи, обеднение ее тематики, с другой — расширение ее внутренних возможностей, обогащение ее языка. Живопись уходит в разработку чисто профессиональных задач формы и цвета. Она отказывается от синтетического отражения мира, превращается в «вещеделание». Оттесняя тематическую картину, на первый план выдвигается натюрморт.Начиная приблизительно с 1909 года натюрморт занимает все большее место в творчестве
. А в период 1915—1919 годов натюрморт становится для живописца главенствующим жанром. В своей практике художник обращается к опыту Сезанна, используя его метод анализа формы и цвета. Цель данного анализа — передача цветом «вещности» изображаемого.Характерная работа живописца, относящаяся к периоду его увлечения Сезанном, — «Натюрморт. Красный подносНатюрморт. Красный поднос. 1912Холст, масло, 66,8 x 88,5Курская государственная картинная галерея имени А.А. Дейнеки» (1912). Яркие, «густые» краски передают плотность и «материальность» предметов; однако при этом характер их фактуры дифференцируется слабо; Художник создает не подобие вещей, а лишь равноценный им по силе источник цветового впечатления. Предметы как бы «выложены» краской на холсте, их форма словно бы распята цветом, сознательно уплощена и искажена. Так, например, форма шляпы оказывается более правильной, чем форма фарфоровой вазы.
По-видимому, подчеркнутая деформация — существенная черта и даже необходимое условие сезанновского метода, который усвоил
. Средствами цвета художник создает, так сказать, ирреальную реальность. Искажение формы подчеркивает «ненастоящесть» предметов, помогает уйти от иллюзорности. Возводя в абсолют натуру, конкретность и «вещность» предметов, художник всеми силами стремится избежать натурализма. Краски, словно бы нехотя, с трудом создают форму, которая фактически становится лишь поводом для выявления чисто цветовых отношений.Черпая основы колористической гармонии в натуре,
концентрирует, сгущает свои цветовые впечатления. По силе своего красочного воздействия его натюрморты посягают на соперничество с природой. Логика «соперничества» с натурой приводит к натюрмортам с наклейками (1912). «Дело в том,— поясняет художник,— что всякая наклейка в живописном произведении заставляет страшно повышать тон живописи, доводить его до полнейшей реальности, работать одним синтезом цвета, совершенно выключив всякую эмоцию живописца, всякую живописную среду. Из удовольствия спорить с действительностью, добиваться осязаемой передачи вещности предметов отнюдь не впадая в натуралистические крайности, и делал я эти наклейки, а уж, конечно, не для изумления зрителей. Это нужно было только мне самому, моему искусству, без этого я не мог бы двинуться вперед...»Таким образом, сам
указывает на чисто экспериментальное и вспомогательное значение натюрмортов с наклейками.Ни наклейки, ни кубистическое разложение и упрощение формы, ни лежащий в их основе метод Сезанна не могли стать для живописца «символом веры».
был слишком непосредственным и влюбленным в прихотливое многообразие жизни художником. Своей горячей, импульсивной натурой он был весьма далек от одержимого аналитика, «архитектора» живописи — Сезанна. Бьющее через край стихийное дарование молодого художника не укладывалось в прокрустово ложе каких бы то ни было схем и теоретических построений. Он прошел и «через» Сезанна, обуздывая свою стихийность, однако остался .Самобытность живописца особенно явственна в его сопоставлении с
. По складу творческих натур — это художники антиподы, несмотря на то, что на ранних этапах в их творчестве можно обнаружить общие черты. Если у и и были «точки пересечения», то устремления их едва ли не противоположны, столь несхожи и возможности обоих живописцев, и их подход к действительности, и их видение натуры.Различие между ПолотёрПолотёр. 1946Холст, масло, 163х143Государственная Третьяковская галерея», 1947), ограничиваясь цветовым намеком. И то и другое немыслимо для . Ведущим у является форма, определение пространственных взаимоотношений предметов. Ведущим у Кончаловского является цвет, определение колористических отношений. исследует структуру вещей. Его стакан — это освобожденная от случайного, завершенная «постройка», изобразительная «формула» стакана, у рюмка — живописное ощущение. Мы узнаем эту рюмку не благодаря точности передачи ее конструкции, а благодаря точности цветовых отношений. В тех случаях, когда использовал приемы кубизма, его в действительности интересовала не столько конструкция реальных предметов, сколько цветовая «конструкция» полотна. Такого рода «конструкция» не вырастала из натуры, а подчиняла ее себе. Художник деформировал предметы, часто не считаясь с логикой их строения. Воздвигая цветовой строй, он разрушал форму. Это, конечно, крайности, «издержки производства», но они характеризуют направленность творческого метода живописца. Его установка: видеть цвет, красочное пятно, а не то, чему принадлежит этот цвет.
и все более выявлялось по мере развития того и другого мастера. — мудрец, философ. Он верит в силу разума, и его мысль выходит за пределы непосредственного ощущения. , напротив, словно бы подозревает разум в слепоте, он верит чувству, интуиции. стремится постичь общие закономерности природы и ее восприятия. Натюрморт для него — это микрокосмос, в котором опосредованно отражается весь мир. Натюрморт для — достоверная реальность. А достоверно для него то, что он способен непосредственно ощущать, «осязать зрением». Ощущение у подменяет собой знание. Порой кажется, что живописец забывает об элементарных правилах рисунка и перспективы. Он не исследует глубину пространства, а лишь характеризует ее цветом. Даже в своих поздних работах часто не прослеживает граней объемов (например, линии стены и пола в картине «