С.И. Гальберг. Из серии «Массовая библиотека». 1948. Автор: Е. Мроз
Самуил Иванович Гальберг родился в 1787 году на мысе Каттентак в Эстляндии, в небогатой шведской семье. В 1795 году он был помещен в Академию художеств, которую окончил в 1808 году. Обучался у
. Учение шло блестяще: серебряные и золотые медали отмечали успехи талантливого скульптора. За барельеф «Марфа-посадница приводит жениха своей дочери Мирослава к Феодосию, который дает ему свой родовой меч» получил в 1808 году золотую медаль, дававшую ему право на заграничную поездку, право, которым он из-за политических событий и военных осложнений воспользовался лишь через десять лет. До нас не дошло почти никаких сведений о его деятельности в эти годы. Известно, что помогал при работе последнего над барельефами к памятнику Минину и Пожарскому; на одном из них он вылепил голову своего наставника. В 1813 году сделал очень удачный бюст принца Ольденбургского.К 1817 году в Академии скопилось до тридцати пенсионеров, имевших право на заграничную поездку. Считая такое положение ненормальным, Совет обратился с представлением к президенту Академии художеств А.Н. Оленину, в котором, между прочим, говорилось: «Если вовсе отнять у пенсионеров надежду на путешествие, это может привести дух их в уныние, а иногда и погасить затлевшую искру дарований». Решено было ходатайствовать о предоставлении поездки самым достойнейшим: Самойле
, Сильвестру Щедрину и архитектору Василию Глинке.Но прошел еще год, и только в июле 1818 года четыре пенсионера:
, Крылов, Щедрин, Глинка и присоединившийся к ним живописец Сазонов отплыли на корабле «Елизавета» за границу.В инструкции, данной президентом
, в числе других наставлений говорилось: «Вам надлежит поступать так, чтобы никак и ничем не унизить имени русского, но стараться добрым поведением и талантами в мыслях каждого оставить выгоднейшее о русских понятие». Инструкция заканчивалась словами: «Академия желает дабы вы всегда имели в памяти, что скромность в суждении о собственных способностях и должное уважение к талантам других художников есть принадлежность отличных дарований и неразлучно сопряжена с истинным гением».О чувствах, охвативших
при отъезде за границу, узнаем из его дневника: «Наконец я еду! Наконец после девятилетних ожиданий я увижу Италию, страну любимую природы и дарований, увижу Рим. Еще владычество его продолжается. От далеких стран севера летят младые питомцы муз, чтобы в ней усовершенствовать и сделать изящным вкус свой покидают родных и друзей, чтобы взглянуть на почтенные остатки великой древности». Но, приехав в Рим, художник был разочарован. «Теперь я в Риме, вижу Рим, говорю — вот я в Риме! и меня это не радует. Рим, какой он теперь, не может радовать сердца: великолепные его развалины — признаки его могущества, которое уже не существует,— признаки народа падшего и низко падшего. Непонятно, невероятно, как город, некогда великолепнейший, некогда обладавший миром, Мог превратиться в пустыню, в кучу развалин... Это другой народ, чуждый Риму, который живет среди его развалин, иначе он почтил бы памятники своей народной славы, славы предков своих. Нет! Это не потомки древних римлян, это какие-то новые люди-варвары, которых встречает чужестранец в тесных, грязных улицах нового Рима. Они с равнодушием проходят мимо сих развалин, с холодностью показывают их любопытному пришельцу из земли дальней и спешат протянуть руку для получения милостыни».Какая наблюдательность и какая меткая характеристика! Но «чужестранец и пришелец из земли дальней»,
постигнет всю красоту и значение величественных развалин древнего города. Как зачарованный будет он бродить среди них в течение целого года, пока приступит к своей работе.знакомится с античной скульптурой в Ватиканском и Капитолийском музеях, работает с натуры во французской Академии художеств и усиленно изучает анатомию.
Руководителем ом избирает себе знаменитого датского скульптора Торвальдсена,
Простота и некоторая «суровость», по выражению самого
, искусства Торвальдсена очень пришлись по душе молодому русскому художнику.В 1819 году
и Крылову были заказаны статуи Ахиллеса и Гектора. При заказе не было указано, кому из них делать какую. Бросили жребий. достался Ахиллес. Статуи должны были быть парными, и композиция одной всецело зависела от другой, что позже, в ходе работы, стесняло обоих скульпторов и особенно Крылова.не сразу приступил к выполнению заказа: то не было мастерской, то денег на наем натурщика. Торвальдсен принял самое живое участие в его работе. «Он предлагал мне свою услугу, помощь, совет для большой статуи», — сообщает . Эскиз был вполне одобрен его руководителем. Но не порывал связи и со своим замечательным русским наставником И. П. и в данном случае обратился к нему за советом, послав рисунок эскиза статуи Ахиллеса. отозвался об эскизе также с похвалой: «Хорошо, очень хорошо. Прекрасная выйдет фигура». Работа над Ахиллесом продолжалась до конца 1821 года, когда он был окончен в глине. Все время жила мысль о соревновании с Крыловым. «Побежденный Ахиллес! какой прекрасный предмет для насмешек и острых слов... но он еще не побежден».
Темой для обеих статуй послужили следующие стихи из поэмы Гомера «Илиада»:
Оба сошлися вожди, устремленные друг против -
Друга. Первый к Пелиду воскликнул шеломом сверкающий
Гектор: «Сын Пеллев! Тебя убегать не намерен я боле».
Мрачно взглянул на него и вскричал Ахиллес быстроногий:
«Гектор! не мне, ненавистный, не мне предлагать договоры:
Меж нас невозможна любовь, никаких договоров
Быть между нами не может, доколе один распростертый
Кровью своей не насытит свирепого бога Арея.
Статуя до нас не дошла. Имеется только абрисный рисунок с нее. Ахиллес изображен в шлеме с длинным копьем в левой руке. Лицо гневное. Фигура в порывистом движении. Правая рука повелительным жестом указывает на непреклонность решения. В фигуре видна жизнь, естественность, что указывает «а пристальное наблюдение натуры, равно как голова Ахиллеса и уложенные с большим мастерством складки плаща говорят о внимательном; изучении античных образцов.
Статуя вместе с Гектором Крылова, показанная на выставке в Академии художеств 1824 года, получила большое одобрение, о чем
сообщил из Петербурга его брат: «Общий голос всех знатоков и не знатоков гласил, что Ахиллес не только в поэме Гомера, но и в статуе победил Гектора. Вашу статую осыпали похвалами , Демут, Токарев, и все, кто говорили о ней, статую состязателя вашего критиковали без милости».