В поисках целостности. 1976. Автор: К. Макаров
В картине «Родился человек» присутствует свет, греющий и в то же время тревожный. Общий тон — красно-коричневый с холодными во впадинах тенями, что не только строит форму фигур полотна в целом, но и вселяет в него драматизм Все дело, однако, в оттенках. В. Иванов органически вводит в живописную структуру своего полотна некое декоративное начало, некую фресковость и приглушенную бархатистость. В результате чего создается особая плотная цвето-воздушная среда. Вместе с тем в живопись Иванова привносится торжественный холодок, жестковатость — теневая сторона его мощной декоративной манеры. Картину «На Оке» (1972) воспринимаешь только как декоративное панно, иначе обобщенность (и чтобы подчеркнуть мысль — «плакатность») в трактовке рук и ног не укладывается в представление о станковом жанре. Подобные работы доказывают, что декоративно-монументальные задачи до самого недавнего времени решались в основном в рамках станковой картины (тут надо вспомнить М. Савицкого; О. Филатчев и другие пришли позже). У В. Иванова тщательно продумана вся пластическая система, и он верен ей не меньше, чем Жилинский — своей. Цельность, крепость, упорядоченность — все это служит выражению мысли о родине. По существу же и вся жизнь, весь талант Виктора Иванова, как и Попкова, целиком отданы этой теме.
Система Н. Андронова прямо противоположна тому, что выявилось в веризме и новой вещественности. В главном- и он верен своему поколению. Искусство Андронова страстное и тревожное. Особенно прекрасна его «Ночь в Солигаличе» (1968—1970) с голубыми и синими тенями. В других картинах у него преобладают оливково-коричневые тона — холмы, срубы северных изб, вспыхивающих по венцам яркой охрой. Земляные краски оживляются вдруг белилами, что вносит в них еще большую тревогу. Тревогой пронизаны и автопортреты Андронова. По пальцам рук, охвативших лицо, по собравшимся морщинам на лбу — белые оживки. Охра и оживки — это уже более древний пласт живописной культуры, чем Сезанн, с которого начинал художник. Тут одно накладывается на другое и сплавляется вместе. А «Автопортрет» 1971 года прямо уводит художника к нередицким фрескам.
Всем этим мне хотелось бы сказать, что поиск целостности совершается у нас многообразными путями. Но самое главное в нем — быть самим собой и оставаться частицей целого. Это касается и творчества отдельных художников, а тем более целой школы, к которой они себя причисляют. Любая новая пластическая система не годится, если в полотне живописца нет цвета, запахов и форм родной земли. А найти свой тип, свою природу — значит полюбить и отстоять все остальное, что с ней органически связано, значит и других понять в их естественном развитии.
Новая вещественность», говоря условно, связанные с ней новые тенденции и почти уже сложившееся новое направление, обогатившее в ряде случаев творчество художников, сами по себе не могут служить основой дальнейшего движения вперед. Так много повторений и перепевов, так много перефразировок, что самим художникам все время приходится оглядываться на своих собратьев. А вот не повторяться, расти из корня органически, как дерево — вот что сегодня более важно, вот что может всех объединить.
И если мы всерьез ставим вопрос о взаимодействии культур разных народов, так сказать, по горизонтали, то неужели будем безразличны к вопросу о взаимодействии с пластами своей национальной культуры? Где же, как не здесь, мы можем найти точку опоры для выхода на дальние орбиты во вселенную мирового искусства?
Нет, пусть одна целостность органически входит в другую и составляет более сложную целостность, единую по своей человеческой сущности, «о многоликую в своих проявлениях.
К. Макаров
Журнал "Творчество". 1976/8
Леонардо да Винчи. Избранное. М., 1962, стр. 194.