Виктор Попков. Жизнь и творчество. 1971 – 1972 годы. 2012. Автор: Козорезенко П.П. (младший)
Девочка и здесь как будто грезит, ее глаза закрыты, словно символизируя безотчетность детского восприятия мира, может быть, даже более правильного и цельного, чем у взрослых. Не случайно фигура девочки главенствует в композиции, выше нее только крест на церковной колокольне, а черная ворона у ее ног воспринимается как угроза. Насыщенный глубокой многозначной символикой красный цвет «Майского праздникаМайский праздник. 1972Холст, темпера, масло, 140 х 190Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.И. Машкова», соединяясь с возвышенной иносказательностью художественного замысла картины, сближают эту работу с лучшими произведениям .
В 1973 г. эта мощная символическая линия в творчестве мастера была продолжена удивительным полотном под названием «1973-я Новогодняя ночьНовогодняя ночь. 1973Холст, масло, 100 х 150Частная коллекция», загадочной недосказанностью которого очень гордился, считая его явной удачей. Идея произведения возникла во время зимней поездки художника в Суздаль. Изображенное на картине кажется нереальным красочным видением, очевидно, рассчитанным на сотворчество зрителя, наделенного богатым воображением, который сумеет домыслить образ, созданный художником. Мерцающий сиреневатый колорит, проступающие в сумерках очертания домов, полыхающая огнями одиноко стоящая елка, напоминающая гигантский костер, и фигурка девушки, взволнованно вскинувшей руку, – все это создает странный празднично-маскарадный и одновременно пугающий пейзаж-настроение, в котором смешались тревога и надежда, затаенная горечь и атмосфера всеобщего веселья.
Наступало время последних шедевров. Один из них – проникнутый глубоким психологизмом автопортрет «Шинель отцаШинель отца. 1970—1972Холст, масло, 178 х 119Государственная Третьяковская галерея» (1972) – сейчас, наверно, стал одной из работ, олицетворяющих творчество . Друг семьи Ю. Павлов рассказывал, что художник часто примерял шинель тестя. Шинель, в которой художник ходил в мастерской, стала источником творческого замысла картины. Поначалу хотел изобразить себя в шинели на голое тело, с раной на груди, тем самым дополнив образ аллюзией на евангельские темы, но вскоре отказался от столь смелой параллели. Не сразу определилось и количество персонажей картины: сохранились эскизы, на которых художник написал себя с братом Николаем, в другом варианте – с матерью, но в итоге все же пришел к выводу, что одна неоспоримо главная фигура сделает образ выразительнее и мощнее. В окончательном варианте художник стоит в шинели, окруженный образами мезенских вдов. Тема последствий войны не отпускала художника, но в этой картине он, скорее, задает вопрос своему поколению: достойно ли оно подвига отцов, по плечу ли его современникам эта солдатская шинель. Герой картины примеряет шинель в глубокой задумчивости, одна рука очень бережно держит край шинели, другая ощупывает суровую ткань. По всему видно, что к этой теме художник относился с огромной серьезностью и уважением. Карл Фридман вспоминал, как однажды Попков пришел к нему в этой шинели и сказал: «Знаешь, я сегодня рисовал и плакал».
Отец художника погиб на фронте в тридцать пять лет, самому Попкову на момент создания полотна было сорок: пережив тот возраст, в котором умер отец, автор размышляет о его смерти. Надев шинель, художник – герой картины – пытается понять, что чувствовали солдаты, защищавшие свою страну и умиравшие за нее. В жестах художника, сосредоточенности, вопрошающем выражении глаз – внутренний диалог с самим собой. Колорит работы траурный, как во «Вдовах», но при этом еще и сумрачно-приглушенный, словно в пространстве этой картины нельзя ни громко говорить, ни зажигать яркий свет. Единственной красочное пятно – палитра с красками на переднем плане – становится символом еще не созданных, еще только ждущих своего воплощения работ мастера.
Казалось, в этой работе трудно было найти какую-либо крамолу, но ее все равно не хотели включать в экспозицию выставки в Манеже – на том основании, что художник якобы изобразил себя на ней в ботинках импортного производства. Правда, в конце концов участие картины утвердили, но повесить на стену не успели. Шинель отцаШинель отца. 1970—1972Холст, масло, 178 х 119Государственная Третьяковская галерея» осталась на этом месте в экспозиции, поскольку перевешивать ее в присутствии огромного количества людей было неудобно. Впоследствии эту работу купила Государственная Третьяковская галерея.
в полной уверенности, что картину не приняли, как это часто бывало с его работами, пришел в Манеж рано утром перед самым открытием выставки, снял чью-то картину со стены и повесил свою. В итоге ««Работа оконченаРабота окончена. 1970Холст, масло, 200 х 160Государственный Русский музей» (1972) многими критиками считается лучшим произведением . Им завершается цикл автопортретов мастера, посвященный его размышлениям о месте художника в нашем мире. Виктор Ефимович изобразил себя изнуренным тяжелой работой, отдавшим все силы искусству и забывшимся сном; его худая фигура выглядит хрупкой и даже беззащитной, так что за него невольно становится тревожно. Город за окном, темный, мрачный и какой-то мутный, с мерцанием желтоватых огней, предстает почти живым существом, надвигающимся на усталого спящего человека. Темнота словно растворяет объемы домов, придавая пейзажу еще большую призрачность и тревожность. Отражающиеся в окне горящие лампочки мастерской, напоминающие огромные капли, спорят с бледным цветом городских ночных огней. Размытым очертаниям города противопоставлена тщательность, с которой автор изображает себя и мастерскую: занавеска на окне, клетчатый диван, сам спящий художник с босыми ступнями – все эти детали говорят о реальности мира мастерской в противоположность призрачному миру за окном. Хрупкая жизнь человека, окруженного огромным миром, полным страхов и тревог, – вот лейтмотив произведения. Символично, что под занавес тема «художник и мир» перерастает у Попкова в тему «человек и мир» – ведь, по сути, «Работа оконченаРабота окончена. 1970Холст, масло, 200 х 160Государственный Русский музей» – картина не только о художнике, но, скорее, о человеке как таковом, не о конкретной профессии, но о судьбе и месте человека в мире.
Это произведение также вызвало негативную реакцию. Кто-то донес, что картина сомнительна: какое-то слишком большое окно, под ним лежит автор… Работникам управления культуры было дано указание: «Как увидите окно с занавеской – снимайте». Где конкретно в экспозиции висела картина, эти люди не имели представления… По пути им попалось полотно В. Орловского – автопортрет с сыном на фоне высокого окна, – которое, естественно, тут же потребовали снять со стены. Картину сняли. Пройдя чуть дальше, руководители поняли, что убрали не ту картину, но поскольку весь запал ушел на работу Орловского, на полотно
махнули рукой: ладно, пусть висит. Таким, порой анекдотическим, путем его поздние работы пробивались к зрителю.Особняком в творчестве мастера стоит картина «Мне 40 летМне 40 лет. 1972Холст, масло, 90 х 115Частная коллекция» (1972), написанная, вероятно, под влиянием русской иконописи. Глядя на созданный художником образ можно почувствовать, что сорокалетие стало для автора важным рубежом, поводом осмыслить собственную жизнь и то, что он успел сделать к этому сроку. В центре картины – ангел, бесплотное, почти полностью прозрачное существо с огромными распахнутыми крыльями, который держит в руках голову художника, тогда как тело последнего лежит обезглавленным у его ног. Без головы, с изломанными жестами рук, оно выглядит абсолютно беззащитным, но крыло ангела распростерлось и над ним тоже. Вокруг царит сумрак, подобно частоколу возвышаются силуэты больших деревьев. Невольно вспоминается дантовское: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». Мрачно-мистическое настроение этой картины пугает, и теперь, спустя годы, нам, знающим о судьбе , кажется пророческим.
В это сложно поверить, но картина «Мне 40 летМне 40 лет. 1972Холст, масло, 90 х 115Частная коллекция» писалась одновременно с такой светлой, заставляющей вспомнить ранние вещи работой, как «Зимние каникулыЗимние каникулы. 1972Холст, масло, 150 х 200Международная конфедерация союзов художников» (1972). История замысла очень проста: художник и его друзья, собравшиеся в доме отдыха в Яремче, всей компанией решили ехать на экскурсию. Все уже вышли из дома, лишь Виктор Ефимович чуть задержался, и в тот момент, когда он вышел и увидел ждущих его друзей, родилась идея картины, тогда же был сделан первый набросок. Забавный момент, связанный с созданием этой картины, заключается в том, что на одном из рисунков к «Зимним каникуламЗимние каникулы. 1972Холст, масло, 150 х 200Международная конфедерация союзов художников» художник изобразил свою жену ведьмой (в тот день они как раз были в ссоре), но позже она вырезала себя из этого рисунка. Супруги, конечно, помирились, и потом Клара Ивановна даже позировала мужу для этой работы. На фоне белого снега и не ясных из-за снегопада очертаний домов в ряд выстроились друзья художника, его близкие. Герои выжидающим взглядом смотрят на зрителя, словно это именно он заставил их остановиться прямо посреди прогулки.