К.П. Брюллов в письмах, документах и воспоминаниях современников. Возвращение в Россию. Санкт-Петербург. Продолжение.. 1961. Автор: Н. Машковцев
В конце 1848 г. начал писать эскиз, который изображает сцену из новеллы Касти: «Диана и ЭндимионДиана, Эндимион и Сатир. 1849Картон, масло, 47 х 55Государственная Третьяковская галерея». В свои именины, двенадцатого декабря, он очень усердно занимался этим эскизом и окончил в нем все, за исключением фигуры Эндимиона, написанной сразу, кажется, через два дня. Когда этот эскиз был окончен, сделал свадебный визит и первый сказал ему: «Диана с ЭндимиономДиана, Эндимион и Сатир. 1849Картон, масло, 47 х 55Государственная Третьяковская галерея» вам удались; я бы охотно приобрел их за тысячу рублей серебром».
отвечал, что он никогда не берет денег со своих товарищей живописцев и дал Айвазовскому обещание написать для него другую картину. После Айвазовского, в два часа пополудни, к Брюллову пришел доктор Канцлер.
После Канцлера к Брюллову пришел герцог Лейхтенбергский с В. И. Григоровичем, чтобы взглянуть на его последний эскиз и узнать назначенную за него цену. Брюллов на вопрос герцога, как дорого он ценит свой эскиз, отвечал, что предлагал за него тысячу рублей серебром. Герцог нашел эту цену умеренной и отвечал, что за тысячу рублей серебром берет эскиз себе. Потом герцог сказал , что великая княгиня Мария Николаевна просит его не уезжать за границу, не окончив «Бахчисарайского фонтанаБахчисарайский фонтан. 1849Бумага, акварель, 86,5 х 76Харьковский художественный музей», и желает знать, что она должна заплатить за него.
—Ах,— воскликнул , быстро обращаясь к герцогу,— великая княгиня так долго ожидала эту неудачную картину, что я буду очень доволен, если она согласится принять ее от меня в подарок.
Но по уходе герцога , соображая кое-какие обстоятельства и сводя какие-то счеты, нашел, что ему не следовало делать подарка великой княгине.
— Разве Мария Николаевна бедная женщина и не может заплатить за картину,— спрашивал он, расхаживая взад и вперед по мастерской.
Он послал Лукашевича за Григоровичем, а Григорович на беду был дома и тотчас пришел к Брюллову, который сказал ему:
— Так как вы, Василий Иванович, завтра утром поедете к герцогу с докладом, то скажите ему, что я назначаю за «Бахчисарайский фонтанБахчисарайский фонтан. 1849Бумага, акварель, 86,5 х 76Харьковский художественный музей» пять тысяч рублей ассигнациями.
Григорович видимо был озадачен этим поручением, с удивлением посмотрел Карлу Павловичу в глаза, и не отвечая ему ни слова, пошел домой, полагая, вероятно, что одумается.
Через несколько дней после этого отправил в Мариинский дворец «Диану с ЭндимиономДиана, Эндимион и Сатир. 1849Картон, масло, 47 х 55Государственная Третьяковская галерея» и «Бахчисарайский фонтанБахчисарайский фонтан. 1849Бумага, акварель, 86,5 х 76Харьковский художественный музей». К несчастью, накакануне отъезда царской фамилии в Москву, на освящение Большого кремлевского дворца, обе эти картины были возвращеныему для того, чтобы он подписал на них свое имя. Исполнив это, послал Лукашевича в контору Мариинского дворца узнать, оставила ли Мария Николаевна деньги за «Бахчисарайский фонтан»? Лукашевич вернулся к Брюллову с ответом, что герцог оставил ему тысячу рублей, но что Мария Николаевна денег ему не оставила. Тогда выкинул одну из тех штук, которыми он иногда возмущал самых близких и преданных ему людей: он отправил в Мариинский дворец только «Диану с ЭндимиономДиана, Эндимион и Сатир. 1849Картон, масло, 47 х 55Государственная Третьяковская галерея», а «Бахчисарайский фонтан» удержал у себя. Узнав это, по возвращении из Москвы, Мария Николаевна прислала пять тысяч рублей ассигнациями с приказанием немедленно доставить ей «Бахчисарайский фонтанБахчисарайский фонтан. 1849Бумага, акварель, 86,5 х 76Харьковский художественный музей».
Трудно было бы оправдать этот поступок , если бы сама Мария Николаевна не оправдала его. Вслед за «Бахчисарайским фонтаномБахчисарайский фонтан. 1849Бумага, акварель, 86,5 х 76Харьковский художественный музей» послал Марии Николаевне в подарок свою огромную акварель, получившую название «Сладкие водыСладкие воды близ Константинополя. 1849Бумага, акварель, 69 x 87Государственный Русский музей», и Мария Николаевна приняла ее.
Зимой, в 1848 году, государь Николай Павлович пожелал поставить монумент Крылову в летнем саду и для исполнения монумента приказал сделать эскизы трем скульпторам: Витали, барону Клодту и Теребеневу. Теребенев для исполнения своего эскиза через Н. В. Кукольника выпросил себе у Карла Брюллова на короткое время написанный им портрет Крылова, а Витали и Клодт при мне приходили к , чтобы узнать, как, по его мнению, следовало представить Крылова. Брюллов отвечал обоим, что, по его мнению, Крылова следует представить со зверями и дать ему в руки металлическое зеркало, в котором бы каждый прохожий видел самого себя...
В тот день, как доктора позволили встать с постели, он сел в вольтеровское кресло, стоявшее в его спальне против трюмо, потребовал мольберт, картон, палитру; наметил на картоне асфальтом свою голову и просил Корицкого приготовить к следующему утру палитру пожирнее. Он не был уверен, что сделает что-нибудь порядочное, а потому с вечера отдал приказание не пускать к нему на другой день никого до тех пор, пока он не окончит работы.
Впоследствии я узнал от самого , что он употребил на исполнение своего портрета два часа. Брюллов очень не долго был похож на этот портрет. В начале июня месяца 1848 г. я уехал к отцу в деревню, где прожил до половины сентября. По возвращении в Петербург я немедленно побежал осведомиться о здоровье и невольно остановился перед его портретом, который произвел на меня странное впечатление. Минутами я находил в нем большое сходство с оригиналом, но это сходство беспрестанно ускользало от меня и заменялось чем-то чужим. В феврале месяце 1849 г. я не находил в никакого сходства с портретом.
. «Живописное обозрение».
1849
15 февраля. По отношению г. председателя комиссии о построении Исаакиевского собораИсаакиевский собор. 1818—1858, коим просит поручить гг. членам Совета Академии освидетельствовать оконченную г-ном профессором Васиным живопись в своде большого купола Исаакиевского собора, во всем согласно последним эскизам профессора ; на каковом отношении его импер. выс-ва президент изволил положить следующую резолюцию:
Господа профессоры должны будут проверить, достаточно ли выполнил г-н мысль, данную проектом, но должны воздержаться от распространения их суждений, как они исполнили бы эту картину. Определено: исполнить безотлагательно... для чего и оповестить гг. членов... чтобы собрались в Исаакиевском соборе для освидетельствования работ г. профессора Васина 21 числа сего февраля, в 12 часов дня. Петров, ч. III, стр. 98. Извлечение из определений Совета АХ
В 1849 г.
Брюллов, играя с учениками в бостон, заговорил о государе Николае Павловиче и сказал:
— Государь терпеть не может, чтобы ему в чем-нибудь отказывали. Как-то раз я возвратился домой очень поздно и нашел на столе бумагу от министра Двора, приказание явиться на другой день утром в Аничков дворец. Я нашел во дворце , и Нефа. Государь позвал нас в свой кабинет, показал нам голову Христа Гверчино, без меры хвалил ее, говорил, что не видел лучшей головы Христа и хотел чтобы русские художники приняли ее за тип. Он взял меня под руку, подвел к картине и, подталкивая меня локтем, сказал:
— Как ты думаешь, не худо бы было написать с этой головы копию для Академии, чтобы молодые художники всегда имели ее перед глазами?
Эта голова никогда мне не нравилась по своему грубому, неблагородному характеру, и взяться копировать ее мне было противно. Я, шутя, отвечал государю:
— Ваше величество, я исполнил свой долг в отношении к молодым художникам, скопировал для них «Афинскую школу» и Доменикиновского «Иоанна»; пусть эту голову скопирует кто-нибудь другой. Государь с досадой бросил мою руку и сказал:
— Ведь вот он какой! . «Живописное обозрение».