Павел Андреевич Федотов. 1989. Автор: Д.В. Сарабьянов
В 1837 году в Москве он нарисовал акварелью несколько сцен. Одна из них — «Уличная сцена в Москве во время дождяУличная сцена в Москве во время дождя. 1837Бумага, акварель, графитный карандаш, 28,8 х 47,5Государственная Третьяковская галерея» — развертывает перед зрителем целую панораму забавных явлений, галерею персонажей, застигнутых дождем. Здесь и женщина, снимающая высохшее белье, и подметающий двор дворник, и прохожие, представляющие различные сословия и по-разному себя ведущие, и огромный воз сена, и собаки, куры, лужи, открытые окна. разворачивает композиции по горизонтали, как это часто делали венециановцы в своих интерьерах, соединяющихся с соседними помещениями. В композиции а тоже как бы несколько пространственных ячеек: сама улица, двор справа с открытыми воротами, козырек над входом в дом слева, где остановились люди, скрывающиеся от дождя. Такой панорамный принцип позволяет художнику шире развернуть композицию, включив в нее как можно больше участников и эпизодов. а интересуют подробности, детали, проявления характеров, особенности поведения каждого из персонажей, повадки собак, являющихся обязательной принадлежностью московской улицы, кур, своеобразие архитектуры Москвы, где дома располагаются хаотично, как бы лепятся друг к другу. Сам принцип «перечислительной» композиции заставляет вспомнить учеников Венецианова. Как и у а, в их композициях можно что-то убрать, а что-то добавить. И тем не менее каждое явление самоценно; оно реализует себя не в процессе взаимодействия с другими, а самостоятельно. Нежные, легкие тона акварели подчеркивают красоту повседневного бытия.
Тот принцип, который характеризует «Уличную сцену», был применен Встреча в лагере лейб-гвардии Финляндского полка вел. Кн. Михаила Павловича 8 июля 1837 годаВстреча в лагере лейб-гвардии Финляндского полка вел. Кн. Михаила Павловича 8 июля 1837 года. 1838Бумага, акварель, 31 х 44,4Государственный Русский музей» (1838), изображающая момент торжественной церемонии: офицеры и «нижние чины» окружили великого князя, в воздух летят шапки, воздетые кверху руки и открытые рты позволяют думать о том, что гремит солдатское «ура». Художник с наслаждением погружается в подробности, ищет точного портретного сходства каждого лица, каждой фигуры. Он делает специальные этюды с отдельных лиц для своей композиции.
ым в его многочисленных акварелях и карандашных рисунках, посвященных полковым эпизодам. Первой значительной композицией такого рода стала «Незаконченная акварель «Освящение полковых знамён в зимнем дворце 26 марта 1839 годаОсвящение полковых знамён в зимнем дворце 26 марта 1839 года. 1839Бумага, акварель, графитный карандаш, 14,7 х 41,8Государственный Русский музей» (1839) еще более точна и красива. В начале 40-х годов художника занимают сцены бивуаков, маневров. Они пользуются популярностью, специально заказываются у высокопоставленными чинами. Перед самым выходом в отставку художник создает несколько композиций такого рода: «Бивуак лейб-гвардии Павловского полка. Отдых на походе» (1842—1843), «Бивуак лейб-гвардии гренадёрского полкаБивуак лейб-гвардии гренадёрского полка. 1843Бумага, акварель, 30,3 х 35Государственный Русский музей (Установка офицерской палатки)» (1843), несколько вариантов «Перехода егерей вброд через реку на маневрах» (1844). Несмотря на обилие действующих лиц, композиции эти довольно статичны. Красные, белые, синие пятна одежды офицеров и солдат гармонично распределены по плоскости листа и создают спокойное равновесие частей. Пейзаж скорее выглядит фоном, чем средой, в которой существуют фигуры. При этом добивается большого мастерства в изображении предметов, лиц, костюмов, обрабатывая лист как некую драгоценность.
Успех, который принесли
у бивуачные и другие массовые сцены, мог польстить честолюбию молодого художника; но эти работы не имели серьезной перспективы. «Батальный жанр мирного времени» никогда не становился большим искусством. вряд ли смог бы явиться исключением из этого общего правила. Ему было предназначено другое, к чему призывало его время.Уже в 30-е годы он изредка обращался к сюжетам, словно взятым из своего же будущего. Одним из таких явилась «Передняя частного пристава накануне большого праздникаПередняя частного пристава накануне большого праздника. 1837Бумага, акварель, тушь, 18,4 х 23,5Государственная Третьяковская галерея» (1837) — типичная гоголевская сцена, напоминающая картины из «Ревизора», «Петербургских повестей» или некоторые произведения гоголевских последователей —литераторов натуральной школы. В «Передней частного пристава» собрал уже утвердившихся в литературе и драматургии персонажей-типов — купцов с подношениями, чиновников, городовых, даже поэта, пришедшего с одой в честь пристава. Все они трактованы в известной мере карикатурно. Пространство истолковано как сценическая площадка. Средства линии и пятна служат не тому, чтобы возбуждать в зрителе чувство красоты, а тому, чтобы выражать характерное, смешное, чтобы острее показать разные стороны современной жизни. «Передняя частного пристава» перекликается с сепиями середины 40-х годов. Мостиком, соединяющим эти произведения, явилась карикатура, к которой художник обращался охотно. Предметами карикатуры служили самые разнообразные явления современности и лица — полковые друзья художника, его командиры, даже шеф полка, наблюдающий через подзорную трубу за «дивизионными учениями с порохом», или академические ученики, водрузившие на место «бельведерского торса» штоф водки и срисовывающие его в качестве не менее значительного образца. Традиции карикатуры к тому времени были не очень устоявшимися. Карикатура пережила неожиданную вспышку в годы Отечественной войны 1812 года. Тогда она полагалась на традиции народной картинки, что откликнулось и в федо-товских рисунках (например, описанный выше «Бельведерский торсБельведерский торс. Пьянство академистов. 1841Бумага, тушь, карандаш, 34 х 51Государственная Третьяковская галерея»). С другой стороны, развивалась линия той карикатуры, которую культивировал Александр
Орловский, — гротескного рисунка. «Пятница — опасный деньПятница — опасный день. 1843Бумага, карандаш, 23,7 х 19,1Государственный Русский музей ( , раздираемый страстями)» (1843), где изображено, как художника окружают его однополчане, предлагая разного рода удовольствия — игру в карты и бутылку с рюмкой, или «Шмидт на похоронах» (1841—1842), где изображен офицер, с наслаждением уплетающий на поминках за обе щеки какие-то вкусные блюда. Иногда карикатура рождалась за счет преувеличения, деформации натуры. К такому приему художник охотно прибегает в листе набросков голов (первая половина 40-х годов). Нередко возникали произведения, напоминающие французскую или немецкую карикатуру 30—40-х годов. , видимо, не считал себя «штатным» карикатуристом и не готовил себя к подобной профессии. В дальнейшем на определенном этапе своего развития ему пришлось преодолевать карикатурное начало. Россия вообще не может похвастать особенно успешным развитием карикатуры, несмотря на то что критических сюжетов в живописи и графике чрезвычайно много. не составил в этом отношении исключения. И все же опыты 30—40-х годов в области карикатуры расчищали путь мастера к критическому реализму.
не всегда прибегал к гротеску. Иногда карикатурность была обязана ситуации, которую запечатлевал художник в своем рисунке. Примерами таких произведений могут служить рисункиТой точкой, с которой мы можем начать отсчет нового этапа в творчестве
а, ознаменованного вхождением в систему критического реализма, следует считать серию сепий на нравственно-критические сюжеты, созданную в основном в 1844 году — сразу же после выхода в отставку. Этих сепий восемь. Видимо, художник последовательно, планомерно работал над ними, думая в дальнейшем либо издать их отдельным альбомом, либо использовать как готовые эскизы для живописных картин. Альбом издан не был. Картина была написана лишь одна, а еще к одной художник сделал живописный этюд. Но все это вовсе не значит, что серия сепий прошла незамеченной в творчестве художника. Она очень важна была для его развития, для его выхода на позиции зрелого творчества.Сепии посвящены городской жизни. Действие каждой из них разворачивается в интерьере. Но городская ситуация пронизывает все обстоятельства действия, все детали. То перед нами предстает бедное жилище («Художник, женившийся без приданого в надежде на свой талантХудожник, женившийся без приданого в надежде на свой талант. 1844Бумага, сепия, 31,3 х 45,6Государственная Третьяковская галерея», 1844), то модный магазин, то убогий подвал, заставленный вещами, свидетельствующими о бедности жильцов и полной безнадежности на поправку обстоятельств («Бедной девушке краса — смертная косаБедной девушке краса — смертная коса. (Мышеловка). 1846Бумага, сепия, перо, карандаш, 29 х 35,1Государственная Третьяковская галерея», 1846). Город как бы пропускает через свои интерьеры сотни людей разных сословий и классов. Тут и грузчики, выносящие мебель, взятую на .один день в наем хитрой невестой («Первое утро обманутого молодогоПервое утро обманутого молодого. 1844Бумага, сепия, белила, 33 х 50,4Государственная Третьяковская галерея»), и чиновник со своей сожительницей-кухаркой, и портные, булочники, разносчики, пришедшие к офицеру взимать долги («Офицерская передняяОфицерская передняя. («Все в долг»). 1844Бумага на картоне, сепия, перо, 31,6 х 47,8Государственная Третьяковская галерея»), купцы, гробовщики, врачи, дворники, художники, офицеры, чиновники, их жены, мелкие воришки, аристократы и нищие — вся городская Россия середины прошлого века. Такого городского интерьера, какой обнаруживает себя в сепиях, мы не встречали в предшествующем искусстве. Он известен по литературным произведениям Гоголя, представителей натуральной школы, особенно раннего Достоевского, герои которого часто ютятся за ширмами, живут в меблированных комнатах, снимают углы.
Сама эта атмосфера городской жизни середины прошлого века заключает в себе идею жизненной противоречивости, конфликтности, связывается зрителем (хотя бы мысленно, ассоциативно) с социальными контрастами, таящимися в обществе и обнаруживающими себя не только в прямых столкновениях каких-то разных общественных сил, но и в самом характере повседневной жизни.